Елена Ожич: Мой папа - мальчик

— Лучше бы с преступностью и наркоманией боролись как следует! Детям прямо-таки всё детство испортили. А помнишь, какие были времена? — спросил папа маму. — Сколько мы времени во дворе проводили — с утра до ночи! Казаки-разбойники, война и немцы, мушкетёры…

Папа мечтательно закатил глаза, вспоминая, как он в далёкой юности бегал в зарослях бурьяна с палкой в руках и тряпкой на плечах и думал, что он д’Артаньян. И по гаражам ещё при этом прыгал. А я в свои одиннадцать лет ни на один гараж ещё не залез, хотя их в нашем дворе достаточно.

— Чего они добиваются? — продолжал папа, размахивая газетой, в которой были опубликованы эти «Рекомендации…». — Чтобы детей взаперти держать? Чтобы они выросли неприспособленными к жизни затворниками? Господи, скоро все и забудут, что дворы для того и нужны, чтобы в них дети играли на свежем воздухе. Хотя какой он свежий? Одни машины и собачьи какашки в нашем дворе.

В общем, папа повозмущался и притих. И в Страсбургский суд по правам человека, конечно, не написал. Не тот, видимо, я человек, из-за которого в Страсбургский суд письма пишут. Выводили они меня во двор по очереди утром и вечером, до и после работы. Прямо как собачку, по расписанию. А потом им это надоело, и они стали забывать про вечерние и утренние прогулки. Да и я туда, во двор, прямо скажем, не рвался. Потому что Женьку и Саньку, моих друзей, родители выгуливали в другое время, и виделся я с ними только в школе. Да и чего нам ещё где-то видеться, если у нас есть аська, скайп, блоги, веб-камеры и мобильные телефоны. Обо всём можно спокойненько поговорить и так. Но всё-таки иногда хотелось потолкаться, в шутку пометелить друг друга. И если честно, я был бы тоже не прочь побегать, сшибая палкой верхушки у бурьяна, потому что историю про трёх мушкетёров я тоже очень любил и д’Артаньян мне нравился.

Эта история с папой произошла в мой день рождения. Мои родители — люди практичные, и поэтому накануне моего самого любимого праздника всегда осторожно пытаются узнать, что мне подарить. В этот раз я случайно услышал их разговор на кухне. Папа поздно пришёл с работы, и мама кормила его ужином. Они разговаривали в полный голос, думая, что я уже сплю. А я как раз в кухню по коридору шёл, водички попить. Подслушивать, конечно, нехорошо, но интересно же! Вдруг там чего про меня скажут.

— У Мишки скоро день рождения, — сказал папа, расковыривая тефтелину.

— Я помню, — сказала мама.

— Большой парень уже. Одиннадцать лет. Он уже что-нибудь попросил себе в подарок?

— Нет ещё, — сказала мама. — Хотя… вроде говорил о каком-то динозавре, которого откуда-то выкапывать надо.

О каком-то? Я даже замер от возмущения. Много эта мама понимает! Это же серия «Археология»! Там в коробке земля, а в ней спрятаны маленькие косточки динозавра. И маленькой кисточкой надо землю расчищать, чтобы найти все кости и собрать из них скелет тираннозавра или велоцираптора. И надо собрать всех динозавров из этой серии, чтобы получилась коллекция.

— Ну почему бы и нет? — сказал папа, отхлёбывая чай из кружки. — Пусть будет динозавр. Но я ему ещё один подарок приготовлю, от себя.

— Ну-ка, ну-ка, — сказала мама, — что ты придумал? — И погладила папу по руке.

И неловко, и приятно наблюдать за ними в такие моменты. Они обычно ведут себя по-всякому: то мама ругается на папу, то папа дуется на маму, то спорят они из-за какой-нибудь ерунды, то вообще будто бы не замечают друг друга. И тогда мне страшно: вдруг эти два человека навсегда обидятся друг на друга, и папа в один ужасный день хлопнет дверью и больше не придёт никогда, как это произошло, например, у Женьки.

А когда папа обнимает маму, или целует её, или достаёт из кармана и дарит ей маленькую шоколадку — просто так, а не потому что какой-то праздник, — я понимаю, что крах нашего маленького мира произойдёт ещё не скоро. Или когда мама вот так нежно и как бы невзначай гладит папу по руке или по плечу. Правда, сейчас это случается всё реже и реже — ни шоколадок, ни тем более цветов папа маме давно уже просто так не приносил.

— Знаешь, — сказал папа, — я думаю, что эти дурацкие правила для детей скоро отменят. Ну не может же этот абсурд продолжаться вечно. И я придумал для Мишки вроде как книгу такую сделать. Записать в неё все наши дворовые игры, считалки всякие. Он, может, сам в них ещё поиграет. Или детям своим передаст. Нынешние же дети растут, ничего не зная про то, как дети раньше жили, во что играли.