Эбби Ханлон: Малышка-крутышка

– И я притворюсь, что все человечки в «Городке на ванну» – дети и они никогда не вырастут!

– Люк, ответ не может быть шестьдесят четыре, – сказала мама. – Это неправильно.

– Нет, правильно, – сказал Люк.

– Они будут делать сальто назад с трамплина, – говорю. – Будут съезжать с горки головой вперёд прямо в океан и весь день барахтаться в волнах!

– Подумай об этом, – сказала мама Люку. – У неё не может остаться больше кексов, чем было дано. Тут нужно вычитать. Ты можешь послушать меня секунду…

Люк взвыл:

– Я сначала сложил, ПОТОМ вычел!

В кухню зашла Виолетта:

– Мам, мне надо с тобой поговорить.

– Можешь подождать?

– Нет, не могу! Я сегодня рассорилась с Анной. Она делала «браслеты дружбы», а мне не подарила. Потом я нахожу один у себя на парте, думаю, что от неё, надеваю, а она говорит, что я его украла.

– Украденный браслет? – ахнула я. – Из чистого золота?

– Из шнурка. Помолчи, Вруша! – сказала Виолетта.

– А кто тогда вор? – спрашиваю.

– Никто не вор, Вруша, – сказала мама.

– Анна говорит, что положила не на ту парту, мол, у нас всё время народ в классе партами меняется, вот она и перепутала. «Ну и забери, – говорю я ей, – назад свой браслет». Хотела снять, а узел не могу развязать. Развязать получилось только в туалете, ну я и сунула его в карман. Вернулась в класс, смотрю, а карман пустой! Я говорю ей, что потеряла, а она не поверила и взбесилась.

– Потерянное сокровище? – спрашиваю. – Это имеет отношение к пиратам?

– ГОСПОДИ, ДА ПОЧЕМУ ТЫ ВСЁ ВРЕМЯ ОБ ЭТОМ СПРАШИВАЕШЬ?! – взвыла мама.

– Замолчи, Вруша! – сказала Виолетта.

– А почему вообще Анна не стала делать тебе браслет? Она же вроде твоя лучшая подруга! – сказала мама.

– Она обозвала меня командиршей. А сама командует не меньше моего! – ответила Виолетта.

Я схватилась за оружие.

– Поставь метлу на место, – велела мама. – Пойдём-ка от неё подальше, – сказала она и вышла из кухни, обнимая Виолетту за плечи.

– Могу помочь тебе с уроками, – сказала я Люку.

– Ну да, как же, – буркнул он.

– Вот смотри. У тебя есть шестьдесят четыре кекса и шесть упаковок с блинами, но если на одну упаковку ты сел и четыре тукана нагадили тебе на рюкзак, то сколько упаковок с блинами ты…

Мама вбежала на кухню, Виолетта – следом.

– Вруша, что стряслось? Люк? Что ты с ней сделал?

– Он меня бацнул!

– Такого слова даже нет, – сказал Люк. – Она дразнилась про математику. Да я едва до неё дотронулся! Она сама свалилась.

– Нет, бацнул! – заорала я. – Притом сильно!

– Она просто хочет, чтоб ты меня поругала, – сказал Люк.

– Вруша, ты в порядке? – спросила мама.

Я совсем было собралась разразиться множеством звуков, изображающих жуткую боль, и крикнуть, что Люк сломал мне попу, хотя, по правде, она не слишком-то и болела, но тут заметила, что у Виолетты лицо в красных пятнах.

Вид у неё был грустный.

И мне стало её жалко.

– Я могу тебе помочь, Виолетта! Потому что я пират! Притом крутейший пират!

Я поднялась с пола. Отряхнула попу. И потом изо всех сил завизжала:

– О нет, – сказала Виолетта. – А я-то, наивная, думала, что хуже уже некуда.

– Знаешь, как я всегда натыкаюсь на дверные ручки? – спросила я маму на следующее утро.

– Ага.

– Ну так вот, это снова случилось. И теперь мне нужна повязка на глаз! – заявила я, прикрывая глаз рукой.

– С твоим глазом всё в порядке, – сказала она.

– Откуда ты знаешь? Ты же даже не взглянула!

– Я всегда знаю, когда ты что-то замышляешь, – сказала мама.