Марья-Леена Миккола - Анни Маннинен

— Вот и я так думаю, что я тоже нужен, — удовлетворенно произнес Тэри, продолжая развивать свою мысль. — Ну что я могу поделать, если я люблю людей больше, чем самого себя! Меня поставили стеречь этот двор, чтобы сюда не заходил всякий шатающийся сброд из городской гавани, и вообще… тем более что в этом доме живет так много детишек. Я сторожу, чтобы сюда не приходили воры и всякие там проходимцы. У каждого животного есть в жизни свое назначение.

— Конечно, есть. У домашних животных — свое, у лесных — свое, — ответила Анни уже с некоторым раздражением в голосе. — Ну а что эти дикие замышляют?

— Да жалуются они, что река стала очень грязной, — сказал Тэри. — Вот они ночью про это и толкуют. Всё планируют, где им жить, потому что в нашей реке и по ее берегам жить уже трудно, почти что нельзя. Ты ведь и сама, конечно, видела, какая ужасная там вода, в низовьях. А теперь дикие сообразили, что река наша начинается в Лехилампи, где-то там, в этом озерке… — при этих словах Тэри повел своей мордой куда-то далеко, на север. — Вот они и решили захватить для себя это озеро… Может, я не все понял, но что-то будто бы так. В их компанию входит и тот большой черный кот, ну этот Матти, который сбежал от своих хозяев, Лихоненов. Но ты ничего не говори Лихоненам. Матти ни за что не хочет к ним возвращаться. Он теперь вошел во вкус дикой жизни. А вот этого я просто понять не могу. Как это животному вдруг захочется сбежать от людей? Ну конечно, этот Матти очень умный и ученый кот, потому что он еще много помнит из той жизни, когда был ручным. Он у диких за главного.

— Ага, значит, и Матти заодно с ними, — рассеянно проговорила Анни. Но до чего же запутанно и медленно рассказывал Тэри!

— Матти и все прочие дикие велели мне нарисовать вон там за моей будкой карту окрестностей Лехилампи, — продолжал пес. — Чтобы я нацарапал ее лапами. Но мне кажется, что это просто подвох и насмешка надо мной. Я думаю, они нарочно говорят, будто нуждаются во мне. Чтоб мне не обидно было, они ведь такие деликатные, эти дикие. Хотят показать, что не презирают меня, хотя они дикие, а я позволил себя приручить. Какой смысл может быть в моей карте, да я и не сумею никогда изобразить на карте места, где я никогда не бывал и не смогу побывать. Я ведь всегда привязан.

Тэри с тоской взглянул на Анни. Он потряс легонько своей цепью и сказал:

— Но ведь выше себя не прыгнешь. Уж я какой есть, такой и есть. Совсем простой пес, дворняга без роду, без племени.

— Ну что ты, Тэри, — сказала Анни и потрепала пса по спине. — Подумай, ну как бы мы без тебя жили? Все пошло бы кувырком. Бог знает кто бродил бы здесь по двору. Ну вот. Так ты говоришь, что дикие намерены захватить Лехилампи, потому что не могут больше жить на этой реке? Так я тебя поняла?

— Примерно так, — ответил Тэри. — И еще они говорят, что я им тоже нужен. Но я про себя решил, что карту мне не сделать, никак я этого не смогу, но вот зато я буду приглядывать за этой, с черными глазами.

— Выходит, ты должен присматривать за Юлкуской?

— Вот, вот. Именно за ней. Но я ведь опять почти ничего не знаю. Юлкуска имеет ко всему этому какое-то плохое отношение, а вот какое именно — никак не пойму собачьим своим умишком. Вчера вечером она пришла и стала разглядывать мою карту, вернее то, что я попытался нацарапать. Но я же не мог ей этого запретить, и лаять я тоже на нее не мог — она своя, живет в этом доме. Но я думаю, что ей от этой карты никакого проку, я ведь ее из своей головы выдумал. А может, Матти так и хотел, чтобы я нарисовал карту, которая бы сбила с толку Юлкуску? Но только эта госпожа слишком хитрая, чтобы ее можно было провести так просто. Вчера вечером, когда она кончила рассматривать мою карту, она только хмыкнула и пошла прочь. Вот ведь как, не клюнула Юлкуска на эту удочку.

Анни поднялась и тоже пошла посмотреть на карту Тэри, которую он нацарапал лапами за своей будкой. В неопределенных разводах и впрямь не было никакого смысла. С этим Анни была совершенно согласна. Когда она вернулась обратно к Тэри, пес сказал ей:

— Дикие говорят, что вроде бы какой-то Горностай возгордился и возомнил себя единовластным хозяином Лехилампи. Поэтому-то озеро и надо захватить, диким придется столкнуться с этим Горностаем, — пояснил Тэри.