Эрнст Арндт - Лучшие немецкие сказки

– О, да, – ответил доктор, – дело-то нехитрое.

– Что же мне нужно сделать? – спросил крестьянин.

– Во-первых, купи себе букварь, только тот, который с петухом на форзаце. Во-вторых, подзаработай денег на своей телеге с двумя волами и на эти деньги справь себе платье, которое обычно доктора носят; в-третьих, нарисуй себе щит со словами "Я доктор Всезнающий" и приколоти над дверью.

Сделал крестьянин то, что ему перечислили. И только стал он доктором, так тут обокрали одного большого господина. Рассказали господину про доктора Всезнающего, что живёт в такой-то, такой-то деревне и уж точно должен знать, куда у господина денежки-то подевались. Итак, запряг господин свой тарантас, поехал в ту деревню, да как раз у самого-то и спросил, есть ли он доктор Всезнающий. Да, это был он. Значит, следовало доктору поехать вместе с господином к нему домой и вновь обрести украденные деньги. Конечно, только Грета, жена доктора, поедет вместе с ним. Господин был только рад этому. Он позволил им сесть в повозку, и они все вместе поехали вперёд. И не успели они на знатный двор въехать, а там уже и стол накрыт. И следовало им вместе отобедать. Да, и жена Грета с ними, так и сели они за стол. И как зашёл слуга с первым блюдом прекраснейшей еды, крестьянин жену свою толк, да и сказал: "Это первый," – имея в виду, что это первый слуга, что принёс еду. А слуга подумал, что доктор имел в виду, что это первый вор, а так как оно и впрямь так было, то испугался, подлец, да сказал своим корешам снаружи: "Доктор этот про все наши тёмные делишки знает. Про меня он сказал, что я первый." Второму уже внутрь не хотелось, но пришлось-таки. И как только внёс он своё блюдо, крестьянин опять жену пихнул: "Грета, это второй." Лакей тоже испугался, да так, что выскочил наружу. Третьего тоже ничего хорошего не ждало; крестьянин снова сказал:" Грета, это третий." Четвёртый должен был внести накрытое блюдо, и господин сказал доктору, что ему следует продемонстрировать своё умение и угадать, что же лежит под крышкой (а лежали там раки (нем. – Krebse)). Крестьянин же, увидев блюдо, и не понимая, как он себе сможет помочь, запричитал:" Ах, бедный я несчастный Кребс!". Как хозяин это услышал, так воскликнул: "Ну, уж если он это знает, то знает он также, кто и денежки мои прикарманил!"

Слуги же страшно перепугались и стали подмигивать доктору, не хочет ли он, де, по нужде выйти. И как только вышел он, встали перед ним все четверо, кто денежки-то увёл; готовы они и краденое вернуть, и доктору ещё сверху кругленькую сумму приплатить, только бы их хозяину не выдали, не то их повесят. Отвели они его и туда, где краденое лежало. Оттого повеселел доктор, пришёл обратно, сел за стол, и говорит: "Желаю я, господин, в книге своей найти то место, где деньги спрятаны." А в это время пятый слуга пролез в печку и стал подслушивать, а ну как доктор ещё чего знает. Доктор же сел, открыл свой букварь, стал его листать туда-сюда, да петуха искать, а не найдя ничего похожего, произнёс:" Но ты же все равно внутри, так выходи уже!". Подумал тот, кто в печке, что это про него сказано, и выскочил он в ужасе наружу с криками: «Этот мужчина все знает!!!". Вот показал доктор Всезнайка господину, где краденое лежит, но не сказал, кто украл, получил с обеих сторон много денег в награду, и стал знаменитым человеком.

Жила-была маленькая девочка, у которой умерли папа и мама, и с тех пор, как произошло это горе, не стало у неё больше ни комнатки, где она могла бы приютиться, ни кроватки, где она могла бы отдохнуть, и не было у неё совсем ничего кроме платьишка, которое на ней было надето, да кусочка хлеба в руках, что ей подал один сердобольный человек. А была девушка милой и кроткой. И так она была неприкаянна в этом мире, что, надеясь лишь на волю Божью, вышла она в поле.

По дороге встретился ей нищий и промолвил: "Ах, дай мне хоть что-нибудь поесть, я так голоден!" Она дала ему целый кусок хлеба и, сказав "Господь Вас храни", пошла дальше. Тут ей навстречу шёл ребёнок, что причитал: "Ах, заморозил я свою головушку, подари мне что-нибудь, чтобы я смог накрыть её и отогреть! " Она сорвала с себя шапочку и отдала ему. Немного погодя подбежал к ней ещё один ребёнок, без курточки и замёрзший. Она дала ему свою куртку. Потом ещё одному дитятке, что просил одеться, отдала свою юбочку. И, наконец, пришла она в тёмный лес, где одно бедное чадо попросило у неё одеться. Сказала про себя смиренная девочка: "Темно ночью этой и наготы моей никто не увидит, отдам я ему и последнее платьишко.". Сняла она с себя последнюю рубашку и отдала ещё и её.