Михаил Максимов - Дедушкины сказки

Неладное почудилось им от всего этого. Кинулись искать мать. Походили, походили вокруг дома, да так и вернулись ни с чем. Горько заплакала Галина, не удержался и Алексей. Поняли свою черствость и бессердечность, но делать было нечего.

– Пойду искать мать, – произнес брат и пошел одеваться.

– И я с тобой, – решительно ответила сестра.

Вышли из дома, заколотили окна и двери и отправились, куда глаза глядят. Шли они, шли, притомились, сели отдохнуть и перекусить немного.

– Ветер, ветер, не видал ли ты мать нашу? – обратился к ветру брат. – Не откажи, покажи дорогу к ней.

Долго не отвечал ветер и все шумел в листве деревьев, но сжалился.

– Видел, птицей мать из дома улетела, а вот сейчас где, не могу сказать, много их в небе, не уследить за всеми. Идите в сторону высоких гор, может, и повезет вам.

– Спасибо, ветер, век будем помнить твою доброту.

И снова они шли. Шли день, ночь, еще день, еще ночь, целых тридцать дней и ночей. Но как бы ни была длинна дорога, и она имеет свой конец. Подошли брат с сестрой к высоким горам, а что делать дальше, не знают. Закончился день, по небу месяц молодой проплывал.

– Месяц, месяц, остановись на минутку, – обратилась к нему сестра, – не скажешь ли нам, как пройти к нашей матери, высоко ты плывешь, может видел ее со своей высоты?

Долго не отвечал месяц, но потом сжалился над бедными странниками.

– Не видал я вашей матери, но пролетают над горами птицы незнакомые и исчезают в ущельях темных, может и ваша мать среди них.

Поблагодарили они его за ответ, а сами в горы полезли. Тяжелый был их путь. То в пропасть чуть не сорвались, то лавина их чуть не похоронила, но поднялись они на вершину самой высокой горы. Смотрели, смотрели вокруг, нет матери.

Спрашивали у солнца, не сказало светило. Видело, а куда делась, само не знало. Не помогла им и ночь темная и звезда далекая. Оборвался след на горе высокой.

Спустились с гор, пошли через степи бескрайние. Солнце нещадно палило, хотелось пить, одежда висела жалкими клочьями на их раскрашенных синяками и шишками телах.

Степи кончились, а след матери совсем затерялся.

Зашли они в лес дремучий, упали, обессиленные, на мягкую и прохладную траву. Лежат и вверх смотрят. Видит Алексей, на высоком дубе ворон старый сидит.

– Ворон, ты птица мудрая, долго живешь на белом свете, не скажешь ли нам, где мать наша? Говорили, птицей вылетела из дома, а куда дальше делась, никто не видел.

– Карр! Карр! Поздно о матери думать стали, не найти дороги к ней, в царство вечных теней улетела мать ваша, а оттуда нет дороги.

И заплакал Алексей горько-горько. Слезы текли и текли, а потом превратился он в родник.

Увидела сестра, что с братом сделалось, наклонилась над родником, да и стала березкой.

С тех пор так и течет этот родник. Правда, воду из него не хотят люди пить, соленая она вода-то, словно, слезы сыновьи.

И стоит над родником березка кудрявая. Как зашелестит ветер листвой, так слышится песнь протяжная, а как услышит кто, так слезу сдержать не может. Поэтому, обходить стали люди это место.

Только птица незнакомая время от времени прилетает к роднику. Песен она не поет, а вот каждый листочек не березке пригладит, каждую соринку из родника вынет. В эти минуты и вода перестает быть соленой, и листочки на березе шелестят ласково и нежно.

Я сам это однажды видел, а может, показалось все, просто настроение было в эту минуту хорошее.

Голова у Петряя с похмелья болела сильно. Весь дом обшарил, но спиртного не нашел. Побродил бесцельно по комнатам, вышел в огород. Ничего не радовало в эту минуту, ни теплая погода, ни буйство разнообразной зелени, ни пение птиц, даже ласковое солнце раздражало. Как-то незаметно очутился на берегу оврага, который начинался сразу за огородом. Легкий дымок поднимался с его дна. Еще ничего не сообразив, он, словно пес ищейка, уже натянул поводок и помчался по верному следу. Продравшись сквозь кусты, увидел маленький аппаратик, из которого капали прозрачные капли. Сивушный запах тут же вскружил голову. Протянул трясущие руки, но неведомая сила отбросила назад и надежно припечатала к земле.

– Помогите! – захрипел Петряй от страха.

Ужасный хохот раздался над самым ухом. Закрыл глаза и приготовился к худшему.

– Чего дрожишь?

Голос был хриплым и противным.

– Кто ты такой?

– Я – демон.

– Демон?

– Ну ладно, зачем пришел?

– А что ты делаешь?

– Сам видишь, гоню самогонку.