Эмэ Бээкман - Сийм-Силач

Но теперь гудела весна, в ольшанике клубились туманы, в огороде Трийну пахло вешней землей.

Ну, да ладно, пошли молодожены осматривать свое хозяйство. Во дворе желтели одуванчики, и Сийм с Эллу не могли налюбоваться их буйным цветением.

Однажды утром Сийм и Эллу заметили, что на лозе ломоноса, которую они посадили у крылечка, лопнули почки.

Муж с женой расплылись в радостной улыбке. Им казалось, что так рано зазеленевшие листочки предвещают что-то очень хорошее. И подумать только, в тот же вечер в доме Силачей произошло знаменательное событие.

У Эллу и Сийма родились двойняшки. Девочка и мальчик.

Соседка Трийну первой услыхала, как заливаются малютки, и скоро кумушки со всей деревни сбежались поглядеть на первенцев Силача.

Все в один голос твердили, что таких удивительных детей они сроду не видали. И еще люди говорили, что двойняшки — вылитые отец и мать.

Больше всех ликовала Смышленая Трийну. Она сказала, что будет детям вместо родной бабки, и когда родители согласились, заиграла на гармошке. Со двора понеслись задорные звуки польки, потом новоиспеченная бабушка забренчала на гитаре модные популярные песенки. На радостях Смышленая Трийну начисто забыла про все прошлогодние грехи Сийма. Даже груженные камнями сани, все еще стоявшие посреди двора, больше не раздражали ее. Трийну решила, что более прекрасного места для игры в прятки и не придумаешь.

Деревенские кумушки не ошиблись — таких малышей, какие родились у Сийма с Эллу, и впрямь еще свет не видывал. Прошло совсем немного времени, и двойняшки так поумнели, что не раз ставили в тупик отца и мать. Девочка ни за что не хотела лежать в люльке, садилась и требовала, чтобы индюков пустили в комнату. Она дразнила неуклюжих птиц, заставляла их летать. Ожиревшие индюки надувались от злости, сердито клекотали: им не нравилось, что девочка смеется над их неумением летать. Известное дело, правда глаза колет.

Мальчик потребовал, чтобы принесли очки, и все время читал, уткнув нос в книги и газеты. Сийм еле успевал бегать по деревне, раздобывая ему книги. Стоило карапузу получить новую книгу, он напяливал на нос очки, засовывал соску в рот, закидывал ногу на ногу и, лежа в люльке, читал.

Незадолго до летнего солнцеворота дочке Силачей прискучило сидеть в люльке. Недолго думая выдавила она днище и слезла на пол. Только ее и видели!

Малышка пулей вылетела из избы и заюлила по двору. В два счета догнала она неповоротливых индюков, вскочила одному на спину и гикнула так, что эхо прокатилось по всей округе.

Счастливые родители улыбаясь наблюдали за проделками дочки и в один голос закричали: «Вот юла!»

Малышка обернулась — значит, признала свое имя.

Братец оказался под стать сестренке. Скоро и он выбрался из люльки. Встревоженные родители обыскали все углы, прочесали высокую траву во дворе, заглянули даже в трубу ядоварни.

«Вот и угадай-ка, где он!» — причитала расстроенная Эллу.

Нашли они своего карапуза на чердаке, где он преспокойно почитывал старинные были-небылицы. Родители решили, что пришла пора и его как-нибудь назвать.

«Угадайка!» — воскликнули они в один голос.

Мальчик вздрогнул и выронил книгу.

Видно, имя пришлось ему по нраву.

Ну, да ладно, подумал Сийм, имена ребятишкам дали, пора заняться их воспитанием.

Для начала Силач вывел Юлу и Угадайку во двор на солнышко. А так как с самой весны у Эллу руки не доходили до иголки с ниткой, оба малыша были голенькие, как морковки.

Сийм велел двойняшкам лечь животами на одуванчики и загорать. Когда спинки у малышей так накалились, что стали потрескивать, он разрешил им перевернуться. Точно так же загорели они и спереди. Мама Эллу подошла поближе, чтобы полюбоваться на маленьких коричневых Силачей. Пока Сийм детей воспитывал, у него и у самого шея стала бронзовой.

Гордый своей предприимчивостью, глава семейства заявил, что теперь на все лето у них отпали хлопоты с баней. Ведь сколько трудов надо приложить, чтобы шею вымыть, а под загаром грязь не заметна.

После этого Сийм-Силач приступил к трудовому воспитанию детей. Все втроем — Сийм впереди, за ним ребятишки — усердно шагали по двору, вытаптывая крапиву и чертополох. Шагали они долго-долго, так что крапива исчезла, будто ее и не было, да и цепкий чертополох не выдержал, сник. У малышей так задубели подошвы, что можно было впредь не бояться ни осколков стекла, ни гвоздей. Кроме того, Сийм считал, что детям полезно до самого снега бегать босиком, только так вырастут они настоящими могучими силачами.