Филип Пулман - Чучело и его слуга. Я был крысой

– Гляди-ка, что это там?

В соломе что-то шевелилось – небольшое, размером с мышь. Существо неловко ползало по соломе на полу. Джек и Чучело наклонились посмотреть, что это такое.

– Это птенчик! – воскликнул Джек.

– Это совенок, – строго поправил его Чучело. – Не понимаю, о чем думают его родители? Посмотри, где устроили гнездо. Они подвергают его жизнь опасности!

Он указал вверх, где в трещину в стене были неряшливо натыканы разные веточки.

– Выход один, – объявил Чучело. – Ты стой на страже, а я верну этого несчастного в его отчий дом.

– Но ведь… – попытался возразить Джек.

Чучело его не слушал. Он согнулся, поднял птенца, цокая языком, чтобы малыш не волновался, и посадил его в карман, а потом принялся карабкаться по стене, цепляясь за трещины.

– Осторожнее! – кричал Джек. Он тревожился за своего хозяина. – Упадешь – разобьешься насмерть!

Но Чучело не обращал внимания на его крики – он сосредоточенно лез по стене. Джек бросился к двери и выглянул наружу. Спускались сумерки, но разбойников нигде не было видно. Он вернулся в залу и увидел, что Чучело уже забрался под самый потолок и, уцепившись за стену одной рукой, другой рылся в кармане. Потом он достал птенца и осторожно посадил его в гнездо.

– Сиди тихо, – наставительно сказал он птенцу, – и нечего ерзать. Чего ерзать, если не умеешь летать? Как только увижу твоих родителей, серьезно с ними поговорю.

А потом он снова пополз по стене, на этот раз – вниз. Джеку было даже смотреть страшно, поэтому он почти не смотрел. Но в конце концов Чучело слез со стены. И вот он уже стоит рядом с Джеком и довольно потирает руки.

– Я думал, птицы – твои враги, хозяин, – сказал Джек.

– Да, но не дети же! Бог мой! Любой человек чести скорее отгрызет свою собственную ногу, чем причинит вред ребенку. Спаси господи!

– Да уж, – только и ответил Джек.

Пока Чучело бродил по развалинам, разглядывая все с чрезвычайным любопытством, Джек взял кожаную сумку, которая висела на стене рядом с мушкетами, и, сложив в нее пироги, булку и полдюжины яблок, спрятал ее в руинах под листьями плюща.

Тем временем солнце село и стало почти совсем темно. Джек сидел на камнях и думал о разбойниках. Что они с ним сделают, если поймают? Вряд ли разбойники похожи на пугал или людей чести, они скорее как солдаты. А значит, наверное, сделают что-нибудь ужасное: свяжут и будут отрезать по кусочку, или подвесят над костром, или вообще засунут в нос уховертку. А еще они могут повырывать все ребра. Или набить штаны петардами. А может, даже…

Кто-то коснулся его плеча, и Джек подскочил с диким воплем.

– Здорово ты закричал! – с восхищением сказал Чучело. – Честное слово, здорово. Я как раз собирался тебе сказать, что разбойники уже близко.

– Чего? – в ужасе переспросил Джек.

– Давай вставай. Их там совсем немного. Человек двадцать, не больше. И у меня есть план.

– Так говори скорее!

– Что ж… Слушай: мы спрячемся в башне, подождем, пока они все не войдут, а потом разом всех напугаем, так что они убегут и никогда не вернутся. Ну как?

Джек лишился дара речи. Чучело сиял.

– Идем, – торопил он. – Я знаю, где мы спрячемся.

Джек поплелся за своим хозяином назад в башню и в недоумении оглядел зал.

– Ну, и где же это замечательное место, куда можно спрятаться? – спросил он.

– Как где? Да вот же оно! – Чучело указал в отлично просматриваемый угол. – Они никогда не догадаются взглянуть сюда.

– Но… но…

Снаружи послышался стук копыт. Джек юркнул в угол, где улегся Чучело, сжал коленки, чтобы они не дрожали, закрыл глаза руками, чтобы его никто не видел, и приготовился ждать разбойников.

Это была хорошо организованная разбойничья шайка. Сквозь растопыренные пальцы Джек глядел, как они в полной тишине входят и рассаживаются вокруг очага. Их страшный атаман был вооружен до зубов. На его груди крест-накрест висели два патронташа, а третьим он подпоясался. Еще у атамана была кривая сабля, два пистолета и три кинжала: один – на поясе, второй привязан к рукаву, а третий торчал из сапога. Но даже если бы он лишился всего этого оружия, он мог бы заколоть двух противников своими усами: длинными и острыми, как шпаги.