Владимир Голубев - Сказы Матушки Оки

– Только твоей главы здесь недостаёт. Ладно, ведаю я, что твой князь ещё поживёт, не скоро ещё его нить порвется. А тебе более ничем не помогу, уноси ноги отсюда поскорей. Не в моей власти давать людям вечную юность.

– Посоветуй, Стречушка, кому поклониться, кого молить о милости, а то погибну ни за грош! Всё исполню, что скажешь! Ни в чем я не виноват, никого не обидел почём зря, не оскорбил, не оговорил.

– Врёшь, Ваня, ох и врёшь, с отцом ругался али нет?

– Бывало, каждый день поминаю и лью слёзы, Стречушка!

– Говорю, не знаю, чем тебе помочь. Ты небось у себя в деревне наслушался баяновских сказок о живой воде да молодильных яблоках, но нет их здешних краях.

– А что есть-то, Стречушка?

– Молчи, лапоть деревенский. Ведь не отступишь. Ладно, так и быть, наведу. Слушай, надо тебе раздобыть волшебную дудку Живы, или Весны – так вы, люди, её кличете. С помощью своей дивной дудки каждый год после холодной зимы она пробуждает землю-матушку ото сна и вновь даёт ей молодость, а главное, несказанную силушку любить и родить. Каждое лето младая листва зеленеет на ветвях, а трава и цветы украшают поля и луга. Ищи Живу, может, она и смилуется над тобой, деревенщиной. Подарит, глядишь, свою дудочку или испепелит тебя в золу, как на лесном пожаре. Не ведаю и не желаю открыть судьбу твою, потому ступай, ищи Живу.

– А где ж я её найду-то?

– Ничего-то душа твоя ещё не ведает, а ум спит богатырским сном. Запоминай: как услышишь, что в чаще кукует кукушка, туда иди, глядишь, и Живу узришь. Слушай своё сердце, оно тебя приведёт. А теперь прощай!

– Стречушка, спасибо за урок и совет. Да ответь напоследок: увидимся ли мы еще с тобой на этом или ином свете, а? Не зрел я такой красоты в жизни даже в стольном граде!

– Иди, дурень, у тебя глаза лишь приоткрылись, и мир ты только начинаешь постигать. Запомни: красота без добра ничто, прах и зола.

Стреча умолкла и отвернулась от Ивана, пропав, словно и не было девы с прялкой на берегу Студёного моря. Безмолвие, песок да камни; и море всё гонит и гонит на песок и камни белогривые волны. Померещилось, что ли, али приснилось?

Всю ночь, как малое дитятко, проплакал наш Ваня, всё припоминал далёкую отчину, мать с отцом, озорных друзей и всю родню, даже припомнил князя, которого и видел-то всего один раз, да так ревел, что выплакал все слёзы, что были у него, до самого потайного донышка. Вани-недоросля не стало, тот, прежний, остался между серыми валунами и кривыми берёзками. Другим человеком проснулся утром Иван. Даже кобыла почувствовала перемену в седоке и наконец-то стала послушной его воле.

Путника ждал дикий, первозданный лес, лишь в полдень Иван с трудом пробрался на лесную поляну. Слышит: в глухой, заросшей вершинке закуковала кукушечка – небесная посланница. Только нет к ней прямой дорожки: кругом болото, коварные кочки, как головы гигантских жаб, возвышаются среди коричневой жижи. Делать нечего, переоделся во всё чистое Иван, сплёл венок из берёзовых веток и начал пробираться в самую глушь, где невидимая птица считала то ли княжеские года, то ли его шаги.

Пробился, но исцарапался-ободрался так, что всё тело горит. Смотрит, а на старой черёмухе сидит вещая кукушка и совсем его не боится. Поклонился птице Иван и говорит:

– Кукушечка, помоги мне, подскажи, где найти Живу-Весну. А вот тебе мои подарочки: берёзовый веночек, сухарики и медные грошики, всё моё состояние дарю тебе.

Непростая оказалась птица. Поворотилась к нему кукушка и отвечает человеческим голосом:

– Спасибо за подношения и угощения, да только сестрице моей Стрече ты до земли кланялся, а мне только до пояса.

До земли поклонился Иван. Тут и обернулась птица милой девицей с венком из весенних цветов на русой голове. Поклонился сызнова Иван и поведал, что за кручина привела его к ней. Выслушала юная Весна-Жива и молвила:

– Помогу я тебе, отрок. Кому, как не мне, служить любви и жизни, но только если ты мне сослужишь великую службу!

– Я согласен. Что делать?

– Клянись не на живот, а на смерть!

– Клянусь!

– Так вот, видишь, мой дом окружает это гнилое болото, которое кишмя кишит змеями. Они заползают в птичьи гнезда и выпивают яйца, едят птенцов, не дают моим птичкам спокойной жизни. Я пройти не могу, чтобы не запачкать платье белоснежное да сафьяновых сапожек. Одолеешь их – твоя волшебная дудочка, а на нет и суда нет.

– Одолею.

Достал Иван из-за пояса крестьянский инструмент – топор и прямиком в болото. Как накинулись на него змеюки поганые, за сапоги кусают, норовят под рубаху попасть и крови молодецкой напиться, чтоб упал Иван бездыханный и в чёрной болотной жиже захлебнулся. Но парень не сдаётся, пусть и деревенский, но не промах, рубит и топчет змеюк, серые головы да скользкие хвосты налево и направо летят без разбору…