Владимир Бабенко - Избушка на рачьих ножках

А жужелица бросилась на Кивсяка. Тот свернулся спиралью; затем в лапках профессора неожиданно появился газовый баллончик. В жука брызнула струя, пахнущая горькими миндалем. Жужелица недовольно завертела головой, закашлялась и унеслась прочь.

– Все целы? – спросил Кивсяк, разворачивая витки своего тела.

– Все, – дуэтом ответили обе.

– Хорошо вам в домике, – сказала Гусеница, покидая раковину улитки. – Или вам с вашим химическим оружием, – обратилась она к Кивсяку, прячущему газовый баллончик. – А мне что делать?

– Прекрасный вопрос. Сейчас мы его обсудим, – ответил Кивсяк, и в его лапках, как по волшебству, появился ноутбук.

Гастропода шепнула Гусенице:

– Устраивайся поудобней. Это надолго. Профессор, конечно, очень эрудированный лектор, но увлекающийся. Готовься к тому, что его выступление будет длиться не менее часа.

– Итак, начнем, – провозгласил Кивсяк. – И начнем с того, что некоторые существа уже рождаются с собственной крышей над головой, в собственном жилище, так сказать. Например, усоногие раки.

– Усоногие? – удивилась Гусеница.

– Я знаю, кто это, – вмешалась в беседу улитка. – Я у профессора диплом писала о морских желудях, а это как раз и есть усоногие раки. Они всю жизнь в своих раковинах проводят.

– Молодец, – похвалил её профессор. – Однако разнообразными раковинами славятся в первую очередь моллюски. У некоторых из них раковины – словно черепичная крыша. Эти моллюски называются хитоны, – и профессор развернул монитор к слушательницам. – А у других всего две створки. Они так и называются – двустворчатые. А у третьих – как вот у нашей уважаемой улитки – одна цельная раковина.

– Похожая раковина есть у моллюска наутилуса, – отозвалась Гастропода. – Она у него очень красивая. Недаром этого родственника осьминога называют ещё жемчужным корабликом. Профессор, пожалуйста, покажите его нашей гостье.

– С удовольствием, – и Кивсяк защелкал клавишами ноутбука, – вот, взгляните.

– Какое чудо! – восхитилась Гусеница.

– А раз вы употребили слово «гостья», – и профессор кивнул Гастроподе, – то вот морская улитка ксенофора. Она к нашему разговору имеет непосредственное отношение.

– У неё такой же домик как у Гастроподы? – предположила Гусеница.

– Не совсем, – заметил профессор. – Посмотрите внимательно. Ксенофора приклеивает к своему жилищу кусочки раковин других моллюсков. Поэтому у неё такое имя. Ксенофора означает «несущая чужих» или «несущая гостей».

– А если она эти самые раковины не найдёт? – засомневалась Гусеница.

– Найдёт, – успокоил Гусеницу профессор, – на морском дне строительного материала предостаточно. Бывает, ксенофора прилаживает к своему домику и камешки, и веточки кораллов, и даже осколки бутылок. Таким образом этот морской моллюск как бы достраивает своё жилище, данное ему при рождении. Но есть животные, которые поселяются в пустых раковинах моллюсков. Это раки.

– Снова раки?

– Да. Но уже другие. Это раки-отшельники. Вот, полюбуйтесь!

– Ой, как интересно! Словно избушка на курьих ножках! – воскликнула Гусеница.

– Тогда уж избушка не на курьих ножках, а на рачьих.

– Дождь пошёл, – вмешалась в разговор улитка.

– Дождь? Откуда дождь? – рассеяно спросил Кивсяк, вглядываясь в безоблачное небо. – Ах, вот оно что! Никакого дождя нет! Просто над нами ещё один домик.

– Где он? – хором спросили Гусеница и Гастропода.

– Прямо над нами. Смотрите внимательней.

– Вижу, – первой отозвалась Гастропода, – комок пены на веточке ивы. Вон там, – обратилась она к Гусенице и махнула вверх своими рожками.

– Да, теперь и я вижу, – ответила Гусеница.

– Эта пена имеет прямое отношение к нашему разговору, – продолжил свою лекцию Кивсяк. – Ведь как я уже отметил, это тоже домик. Он сделан из пены.

– И кто же его построил? – спросила Гусеница.

– Маленькая такая цикада. Причем, не взрослое насекомое, а личинка.

– Но где же она? Я вижу только пену, – удивилась Гусеница.

– Личинка внутри её. И не видим личинку не только мы, но и птицы. И хищные жужелицы её тоже не видят. Личинка там в полной безопасности. Кстати, из-за своего удивительного жилища это насекомое получила свое название – пенница. Есть у неё и ещё одно имя. Правда, менее благозвучное.

– Какое же?

– Слюнявица.

– Да, слух не ласкает…

– Встречаются и не менее странные убежища, – сказал Кивсяк.

– Тоже из пены?

– Не из пены, а из слизи. Сейчас покажу, – и профессор склонился над ноутбуком. – Вот, – произнес он. – Это морской попугай.