Любовь Коваленко - Приключения книжки

Здравствуй, маленький читатель!

Сегодня мой, книжкин, день рождения. А день рождения, как известно, самый лучший день в году. Люди в этот день обычно приглашают гостей к себе. Но мы, книги, поступаем наоборот — сами идём в гости. Идём к вам, людям. И остаёмся у вас навсегда.

Вот и к тебе я пришла. Но это было не так просто — прийти. Совсем не просто. Путь к тебе был длинным, полным новых знакомств и приключений. Конечно, это были книжкины приключения, но всё равно они были неожиданными и интересными.

В пути мне пришлось не раз менять свою внешность и даже имя. Не всегда я была такой нарядной, в яркой обложке, а на моих страницах когда-то не было ни единого рисунка. Больше того — я даже не всегда была Книжкой! Вернее, я стала книжкой не сразу, а вначале была Рукописью, затем Набором, Вёрсткой… Ну, это понятно. Ведь цветок, например, тоже не сразу цветок. Вначале это семена или луковичка, как у тюльпана. Если посадить такую луковичку в землю, то весной проклюнется росток. Затем распустятся листья. После этого появится бутон. И уж затем из бутона — цветок. Алый тюльпан. И если бы спросили у тюльпана, как он расцвёл, то он начал бы так: «Вначале я был луковичкой…»

Вот и я так начну свой рассказ о том, как я стала Книжкой: «Вначале я была Рукописью…»

А, вначале я была Рукописью. Но, признаться, мне очень не хотелось быть Рукописью. Я хотела быть сразу Книгой. Это понятно, правда? Ведь и дети тоже мечтают поскорее вырасти и стать взрослыми. Я была твёрдо уверена, что я — Книжка, об этом мне приходилось не раз слышать от самого Писателя. Когда к нему приходили друзья и, указывая на мои страницы, спрашивали: «Работаешь над новой детской книжкой?», то Писатель всегда отвечал: «Да». Так что это значило? Конечно, то, что я — Книжка.

А все мои знакомые… Но ты их ещё не знаешь! Я познакомлю тебя с ними. Это — Карандаш, всегда остро отточенный. Ручка, одетая в чёрное платье с золотым поясом, и в крошечной золотой шапочке. Старенькая Пишущая Машинка. И ещё толстый Словарь русского языка. Все они давно жили на столе у Писателя и помогали ему в работе. Вот они-то и твердили мне, что я будто бы не книжка, а только Рукопись.

— Нет, Книжка я! Книжка! — кричала я им в ответ. — Какая Рукопись? Я даже не знаю, что такое Рукопись!

— А это я тебе сейчас объясню, — добродушно пробасил Словарь русского языка, одетый в поношенный тёмно-зелёный костюм. Этот Словарь знает все слова русского языка, любое из них может разъяснить, растолковать, что оно значит и как правильно его понимать. Поэтому его так и называют — толковый Словарь.

— Рукопись — это текст, написанный от руки или переписанный на пишущей машинке…

— А я что говорил? — отозвался Карандаш. — Я и говорил — Рукопись, потому что мы тебя сами и писали — Писатель и я.

— И я! — поспешно добавила Ручка. — А Пишущая Машинка всё переписывала…

— Вы с Ручкой писали! — возмутилась я. — Да вы больше вычёркивали!

Я вспомнила, как боялась острого жала Карандаша, которым он безжалостно вычёркивал слова, предложения и даже целые страницы! Сколько раз я плакала, когда мои перечёркнутые странички, такие хорошие, по-моему, такие умные, выбрасывали в корзинку для бумаг.

— От этого ты только лучше становилась! — возразил Карандаш.

— Конечно, лучше! — заскрипела Ручка. Она тоже не жалела меня — как хотела, так и марала мои страницы.

— Если здесь, на письменном столе, кто и книжка, так это я! — запищала маленькая, в яркой зелёной обложке Записная Книжка. Она всегда вертелась у всех на виду, выглядывала то из одного кармана Писателя, то из другого, прыгала в ящик стола, взбиралась на подоконник…

— Ты — книжка? — удивилась я. — Почему?

— Потому что Писатель каждый день пишет на моих страничках. Что увидит или подумает… Меня так и зовут — Записная Книжка!