Любовь Коваленко - Приключения книжки

Ну, меня это совсем не беспокоило — строчки-то он не вычёркивал, не исправлял. Поэтому я успокоилась и не особенно присматривалась, что делает Технический редактор.

Я в это время мечтала о том недалёком времени, когда дети возьмут меня в руки, будут читать, будут беречь меня, интересную нарядную книжку…

— Ну вот, брат, теперь порядок! — довольно сказал Технический редактор, закончив работу. Он ещё раз внимательно всё проверил, ещё раз просмотрел все страницы.

А я взглянула и даже не узнала себя после его работы! Поля всех моих страниц пестрели загадочными знаками, какими-то пометками, рябили непонятными словами, цифрами, заголовки подчёркнуты… Зачем всё это? Зачем Технический редактор испортил мои чистые аккуратные страницы? Все они, бедненькие, выглядели теперь так неряшливо… А он говорит — порядок. Какой там порядок! Наоборот, полнейший беспорядок!

Я горестно шелестела страницами, разглядывала их и, едва сдерживая слёзы, с обидой вздыхала.

— Почему ты так расстроилась? — спросила многоцветная шариковая Ручка. — Ты чем-то недовольна?

— Посмотрите на мои страницы, — жалобно сказала я. — На что они стали похожи…

— Что ты! — ответила Ручка и успокаивающе мигнула мне зелёным глазком. — Ведь это очень хорошо!

Что же здесь хорошего?

— Как что? — удивилась Ручка, закрыла зелёный глазок и открыла синий. — Я тебе расскажу сейчас. Все эти пометки, знаки, линейки сделаны для типографии, для наборщика-линотиписта.

— Для наборщика-линотиписта? — переспросила я.

— Конечно! — подтвердила Ручка. — И для него. Ты знаешь, кто такой НАБОРЩИК-ЛИНОТИПИСТ?

— Нет, — ответила я. — Никогда и не слыхала.

— О, наборщик — очень важный человек в типографии. Наборщик — это рабочий, который набирает на наборной машине-линотипе текст для печати. Например, такой текст, как на твоих страницах.

— А чем он набирает?

— Как — чем? Буквами, конечно. В наборной машине-линотипе есть такие металлические пластинки — матрицы называются. Я видела их, когда вместе с Техническим редактором бывала в типографии. А на этих матрицах начертаны буквы: совсем крошечные, маленькие, большие и очень большие, прямые и наклонные.

И вот наборщик-линотипист получил рукопись для набора. А какими же буквами набирать страницы? Какими — заголовки? Наборщик этого не знает. Ведь рукопись напечатана на пишущей машинке, а там буквы только строчные и заглавные. И для того, чтобы он знал, какой величины должны быть буквы в заголовке, какие — в тексте, где строка начинается с «красной», какой размер между строками и ещё многое другое, очень важное и нужное для будущей книги, — вот для того Технический редактор и ставит свои знаки на полях рукописи. Наборщик посмотрит на них — и ему всё понятно: здесь маленькие буквы надо, здесь — большие, а эту строку следует начинать с «красной»…

— А на страницах книжки этих знаков не будет? — спросила я с надеждой.

— Конечно, не будет! — тихонько засмеялась многоцветная шариковая Ручка и широко открыла красный глазок. — Страницы книжки будут чистыми, аккуратными… Читатель и не догадается, как много пришлось работать Техническому редактору, какую важную работу он выполнил.

— Как я вам благодарна! — растроганно поблагодарила я многоцветную шариковую Ручку. — Вы мне всё так хорошо объяснили, успокоили. Ещё раз вам большое спасибо!

— Пожалуйста! — прошептала Ручка и закрыла все свои цветные глазки.

Я хотела ещё спросить Ручку, как же набирают страницы, но постеснялась её тревожить. Ничего, скоро сама увижу в типографии.

НАКОНЕЦ-ТО! Наконец-то я в типографии! Я не забыла, что такое типография. Здесь набирают и печатают книги. Так мне объяснил Красный Карандаш.

Но что значит набирают? Как печатают? Как это делается? Как?

Я выглядывала из папки в узенькую щёлочку.

Ох, уж эти мне папки! До чего надоели! Скорее бы стать книгой и избавиться от них.

В щёлочку я видела, как в длинном коридоре мелькали двери с табличками: ПЕРЕПЛЕТНЫЙ ЦЕХ… ПЕЧАТНЫЙ ЦЕХ… НАБОРНЫЙ ЦЕХ…

В это время дверь с табличкой

НАБОРНЫЙ ЦЕХ открылась, и меня оглушил шум машин. Сколько мне было видно- всюду стояли машины, машины…

Кто-то развязал папку, и я увидела огромный зал с большими окнами, в которые лился свет. Солнечные зайчики играли на блестящих деталях машин. Здесь были одни только машины — гордые, холодные, непонятные. Какая же это типография, если здесь и книг не видно?