Юлия Невинка - Возможно, куриные. Возможно, яйца. Пересказки

– Убили! – завопили из трубки.

– Адрес диктуйте!

– В Теремке, на съемках! Он тут лежит! – женский голос нешуточно истерил.

– Все остальные живы? – уточнил я.

– Да. Скорее только, – женщина зарыдала.

– Лесная, 40, съемки передачи Теремок-2, верно? Скорую вызвали?

– Неет, он мертвый!

– Ладно, сами вызовем. Лейтенант Прикольников принял, выезжаем.

Я позвонил в скорую. Только закончил разговор, как ожило яблочко-по-тарелочке. Начальство у нас прижимистое, по мобиле лишний раз не позвонит, а городский был занят.

Полковник Федотенков вид имел утомленный. Вентилятор напротив него с жарой, видать, плохо справлялся.

– В Теремке убийство, – сообщил он.

– Так точно, нам только что позвонили, – отрапортовал я.

– Ну разбирайтесь, меня уже спрашивают.

– Выезжаем!

– Хорошо, держите в курсе. Дело на особом контроле, – он зевнул, и тарелочка погасла.

На меня в упор смотрели две пары глаз – Вася и Кэп.

Вася – это Василиса Кирилловна (бывшая Кощеевна) Безродная (бывшая Бессмертная). Отчество и фамилию поменяла совершенно официально, только инициалы остались прежние. А Кэп – почти восточно-европейская овчарка. «Почти» очень большое.

– Вась, отвезешь? – сказал я.

Она кивнула и стала собираться.

– А я? – спросил Кэп.

– С тобой, конечно. Если получится, след возьмешь.

За время нашего отсутствия вряд ли кого еще убьют, а со всем остальным как-нибудь разберемся. Я повесил табличку: «Временно закрыто. Заявления складывать в ящик». И мы пошли к Васиному мотоциклу.

Вася почти весь год ходит в армейских ботинках, черной футболке с надписью: «Death Metal», кожаной косухе, черной, естественно, и в джинсах. А сегодня по случаю жары надела майку-алкоголичку, так что прекрасно были видны и бицепсы, и трицепсы, и трапеция, и все остальное. Стрижка короткая, золотистые волосы ежиком торчат. А татуировок нет. И с алкоголем и куревом ничего не получается, организм отторгает, это она по секрету как-то сказала. Видно, папины гены.

Мы приехали. Я открыл дверь в Теремок. Народу-то сколько!

– А-а-а! Я этого не перенесу! – верещала Белка.

– Спокойно, все хорошо! – уговаривал ее Енот в белом халате.

Другой медик, человек, мерил давление молодому парню, лежащему на диване.

– Да сделайте что-нибудь! – надрывалась Белка.

– Воды принести? – кричал Волк.

– Укуси за бочок, – советовал Заяц.

В зале было не протолкнуться, все мельтешили, шумели, спотыкались, охали. Я набрал воздуху побольше и гаркнул:

– Тихо! Полиция! Доложите, что случилось.

– Наконец-то! Сделайте что-нибудь! – взвизгнула Белка.

Вася шагнула вперед и обвела публику очень тяжелым взглядом. Все постепенно умолкли.

– Да ничего страшного, командир. Вон, давление сто двадцать на семьдесят, как у космонавта, – сказал медик, сворачивая тонометр.

– А почему на труп вызывали? Почему он так лежит?

– Сон волшебный. Околдовали его. Опасности для жизни нет.

– Ну так разбудите! – крикнула Белка.

– Прямо сейчас не получится. Это дело долгое, диагностики требует. Проще всего, если тот, кто его заколдовал, тот и расколдует.

– Немедленно… – начала Белка.

– А вы пострадавшему кем приходитесь? – перебил я.

– Я… я… Невеста!

– Штамп в паспорте имеется?

– Да какая невеста? Она ему на шею вешалась, проходу не давала. Истеричка, – сказала Лиса.

– Да ты… Да я…

–Тихо! Вопросы тут задаю я! – прикрикнул я на обеих, – Кэп, Василиса Кирилловна, давайте.

Кэп тщательно обнюхал парня, и стал наворачивать круги по комнате. Все перед ним расступались. Вася сфотографировала лежащего в разных ракурсах, открыла чемодан и стала проводить стандартные тесты. Медики паковали вещи.

– Ну, и что теперь? Оператор немножко того. Съемки-то будут? – спросил кто-то.

Я еще раз окинул взглядом всех присутствующих. Мышка, Лягушка, Зайчик, Волк, Лисичка. Мужчина с бейджиком – Анатолий, тощая девушка в очках – Кристина. Двое медиков. Белка. И пострадавший. Слава Богу, не труп.

Девушка в очках по-школьному подняла руку:

– Я Кристина, помреж. Это Анатолий, ассистент. Это Белка, хлопушка.

– Я не просто, – заявила Белка, но ее перебили.

– А я продюсер этого цирка, – сказал кто-то сзади.

Я обернулся. В дверном проеме возвышался Гризли в черных очках и с кобурой.

– Это мой телохранитель. Я здесь.

Я перевел взгляд вниз. Там стоял Хорек. Точно, вылитый продюсер.

– В общем, в госпитализации не нуждается. Родственники домой пускай заберут. Полиция выяснит, чем заколдовали, тогда и расколдуем, – бодро сказал медик.