Оливия Вульф - Сказки бабушки Вульф

Вернулся Жошка затемно, снял аккуратно сюртук, что бы сажу не стряхнуть и повесил на спинку стула. Жена головой качает – лицо черным-черно, уже и признать Жошку сложно, делать нечего, велено не умываться и шею не мыть. Пока она суп наливала, трубочист решил, что если лицо чумазое, то он хоть пуговицы медные на камзоле натрет –пусть блестят поярче. Хвать, а второй пуговицы в ряду нет, только ниточка сиротливо висит. То ли к богатству кто оторвал, то ли сам в трубе зацепился. Жошка аж расплакался, катятся слезы по щекам и оставляют белые дорожки. Жена сначала и не поняла, что случилось, а когда сообразила так и ахнула.

– Что ж делать?

Пуговицы-то не простые – большие, медные, с выпуклой бляшечкой, и на каждой герб трубочистов – лестница со щеткой.

– Все пропало, – причитает Жошка, – подвел целый город, не видать мне королевского дворца, вот тебе и самый счастливый трубочист.

А жена масла в огонь подливает: – Что же ты, растяпа, не уследил! Где нам теперь пуговицы-то эти искать? Ночь на дворе.

Жошка встрепенулся, утирая щеки и размазывая сажу по лицу: – «Нужно к кузнецу бежать! Он ради такого дела выручит и отольет новые пуговицы. Денег- то я сегодня заработал», – похлопал он себя по карману сюртука, в котором звенело нехитрое богатство. Побежал трубочист со своей бедой к кузнецу, а кузнец говорит: -«Хотел бы помочь тебе, Жошка, да не могу – нет в кузнице меди, олово есть, сталь, а меди нет. Давай оловянные выплавим». Жошка еще больше пригорюнился: – Нет, – говорит, – Нельзя оловянные, не будут они счастливыми, а ведь мне к самому королю.

Жошка долго горевать не привык, только улыбнешься и решение само явится:

–– Что, если я тебе меди достану, справишь мне тогда пуговицы? – спрашивает он кузнеца.

– Что ж не справить, конечно справлю.

Прибежал трубочист домой и кричит с порога:

–– Выливай, жена, суп из кастрюли, понесу ее к кузнецу.

– Умом ты что ли от горя тронулся, зачем кузнецу наша кастрюля-то, да еще суп выливать.

– Как зачем, он мне из нее пуговицы отольет, ведь она у тебя медная.

– Да как же суп- то выливать, это же брамборачка, я ж ее на последние деньги сварила. Да и выливать ее не куда, кастрюля- то в доме одна.

– Тогда давай сюда свою брамборачку, я ее съем, – говорит Жошка.

– Ополоумел! Там же на целую неделю, полная кастрюля! – вытаращила глаза жена.

Подумал трубочист и говорит:

– Зови соседей, устроим праздник, накормим всех твоей брамборачкой.

– Вот еще, придумал, мало того, что единственную кастрюлю из дома несет, да еще суп соседям раздавать! Что мы сами- то завтра есть будем?

– Вот завтра наступит и узнаем! Зови, говорят! -прикрикнул на женщину Жошка.

Позвала жена всех соседей на угощенье, а сама чуть не плачет. Гости суп прихлебывают, да нахваливают: – «Знатная, Жошка у тебя брамборачка, наваристая. И жена хозяйственная, и сам не жадный, не зря тебе почет.

А жена бубнит себе под нос:

–– С почета пузо-то урчать не перестанет.

Попировали с гостями, да и разошлись вскоре. Побежал Жошка с кастрюлей к кузнецу. Крутит ее кузнец, да языком прицокивает:

–– Ай, яй, яй, кастрюлю- то жалко, больно хороша.

А Жошка рукой махнул:

–– Плавь!

Отлил кузнец пуговицы – вышли целых три дюжины. Сидит Жошка дома не налюбуется, на столе обнову разложил – пуговицы красивые, блестящие, огнем горят. Взял, да и пришил к сюртуку второй ряд пуговиц – больно хороши, так посолидней будет. Жена остальные в платочек завернула, да подальше припрятала.

На утро помазал Жошка щеки сажей из очага, что бы вчерашние слезы скрыть, и отправился во дворец. Встретили его с почетом, в королевские покои пригласили – все чин по чину. Король по плечу похлопывает, чтобы сажи-то побольше насыпать по дворцу, да пуговицы медные натирает на сюртуке. Похлопает-, похлопает, да платочком белую ручку вытирает, значит. Усадили трубочиста к столу, накормили, чаем с пирожными напоили, он таких угощений в жизни не видывал. Натер король все пуговицы Жошкины – и верхние, и нижние, и средние, хочется ему всего, да побольше, а под конец и вовсе предложил камзолами поменяться.

Крутил, крутил Жошка королевский камзол, да говорит:

–– Куда же я в таком наряде-то, ваше Высочество. Вы уж меня извините за ради бога, но мне ведь по крышам лазить, да трубы чистить.

Король подумал:

–– И то правда, уж больно грязный Жошкин сюртук, весь дворец уже в саже, ведь из него ценного-то – только пуговицы медные. Так давай, – говорит, – Только пуговицы обменяем.