Так и зажил в расчудесном дворце с тремя прислужницами – живёт и горя не знает. Но однажды вдруг замечает, что одна из красна-девиц пригорюнилась – всё время вздыхает тяжко и взгляд у неё грустный сделался, как у собаки, скучающей по хозяину. Подзывает от ту де́вицу и спрашивает:
– Что грустишь, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?
– Нет, мой господин, – отвечает красна-девица, – живётся мне у тебя хорошо. Да только когда я в город на заработки поехала, остались у меня в деревне родители старые, немощные. Одни они живут, больше-то у них, кроме меня, никого и нет. Некому старикам даже кружку воды подать.
Пожалел Балда девицу. Дал ей мешочек с золотом, чтобы было на что жить, и отпустил домой с миром. Да наказал, чтоб за стариками своими усердно ухаживала.
Отпустить-то отпустил, только красавица та была поварихой знатной, и все яства заморские именно она ему готовила. Как уехала девица к своим старикам, пришлось Балде на фастфуд перейти, который готовить почти не надо, и живот у него стал частенько побаливать…
Живёт Балда дальше в своём дворце расчудесном. Любуется на двух оставшихся красна-девиц, которые и дворец ему пылесосят-убирают, и посуду моют, и другую разную домашнюю работу за него делают. Но вот однажды замечает он, что личико одной девицы погрустнело, затуманилось, того и гляди из ясных глазок слёзки польются горькие.
Подозвал Балда к себе красавицу и спрашивает:
– Что печалишься, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?
– Нет, мой господин, – отвечает ему девица, – живётся мне у тебя очень хорошо. Да только когда я в город на заработки поехала, у меня в деревне жених остался. Скучаю я по нему – сил уже нет разлуку терпеть.
Пожалел и эту красну-девицу Балда, дал ей мешочек с золотом в качестве приданого и отпустил домой с миром. Да наказал, чтоб сразу замуж за своего жениха вышла и верность мужу всю жизнь хранила. «Ничего, – думает, – я и из пластиковой одноразовой посуды есть могу». Девица та ведь посудомойкой у него служила!
Стал Балда из пластиковой посуды есть, и начали у него глаза слезиться да кожа пятнами пошла – аллергия на пластик совсем замучила…
Однако живёт себе дальше Балда в своих хоромах, на оставшуюся красавицу слезящимися глазами любуется. Но и та вдруг закручинилась-запечалилась. Слёзки украдкой платочком шёлковым утирает.
Подозвал Балда к себе последнюю девицу и спрашивает:
– Что же ты пригорюнилась, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?
– Нет, мой господин, – отвечает ему та, – живётся мне у тебя лучше некуда. Да только вот осталась у меня в родном городе сестрёнка младшенькая. Сиротки мы с ней, я ей мать с малолетства заменяла. И пока я тут деньги зарабатывала, продали её злые люди в рабство. Даже не знаю, что теперь делать…
Сказала так и голову повесила.
Призадумался тут Балда: «Если и эту красавицу опущу домой, придётся мне самому дворец свой огромный пылесосить и пыль везде вытирать! И так весь желудок себе фастфудом испортил, и пятнистый стал, как лягушка-свинюшка (зверь такой есть диковинный, внучок) [13]».
А девица стоит перед ним, молчит, только слезинки с ясных глаз платочком вытирает.
– А, ладно! – пожалел Балда красавицу. – Займусь сам уборкой, не привыкать, чай. Сейчас дам тебе мешочек с золотом – иди сестрёнку из рабства выкупать!
И только вымолвил он эти слова, как исчез дворец распрекрасный вместе с девицей-красавицей и оказался Балда снова на берегу озера. Бесёнок рядом вьётся – рожа у него кислая и хвост из стороны в сторону ходит, как у кота рассерженного. Понял Балда, что прошёл первое испытание.
– Ну, посмотрим, как ты справишься со вторым! – говорит бесёнок и копытцем о копытце – хлоп!
Очутился Балда в пустыне каменной. Ни одной живой души вокруг нет, сколько видит глаз, да и растительности вовсе не наблюдается. И еды с водой тоже нет. А солнце как ненормальное шпарит! Как из этой пустыни выбираться – совершенно неясно. Но не стоять же на месте до скончания веков! Вот и решил Балда идти вперёд пока сил хватит.
Идёт час, идёт другой, идёт третий. И вдруг видит в каменном углублении небольшую лужицу, полную чистой голубоватой воды. А Балда уже совсем от жажды измучился! Подошёл он к той лужице, наклонился, чтобы воды испить, а лужица ему и говорит тоненьким голоском:
– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!
«Это у меня от жары разум помутился!» – думает Балда и зачёрпывает горсть воды. Смотрит – а в воде той крошечные жучки-червячки-пиявочки плещутся, жизни радуются. Увидели они, что Балда их выпить собирается, и как закричат все хором:
Читать дальше