Маргит Ауэр - Выключите свет!

Каких ещё посторонних? Эдди в недоумении огляделся по сторонам.

На Евгению никто не обращал внимания.

Макс перевернул страницу. Сидевший впереди Бенни, стараясь не привлекать внимания, задвинул свою обувную коробку за занавеску. «Палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек», – приговаривала Анна-Лена, разрисовывая свою тетрадь для домашней работы. Хелена рассказывала подругам о занятиях в студии танца «Прима-балерина». Ида в задумчивости кусала нижнюю губу. А волшебные звери вдруг стали казаться неживыми, словно окаменели.

Обернувшись назад, Эдди всё понял: у задней стены стоял завхоз Вондрашек и прибивал новый плинтус. Отодвинув диван, он с унылым видом орудовал молотком и дрелью.

– Что за развалина эта школа, – сердито буркнул он, просверливая дырку в первой планке. – Работы невпроворот!

Всего в каком-то метре от него пингвин Юрий прятался за вешалкой среди халатов, которыми дети пользовались на уроках рисования. Он старался дышать ровно и размеренно, как учил его мистер Моррисон во время пребывания в зверинце. Без этого притвориться плюшевым было невозможно.

Захлопнув книгу, Макс подсунул Эдди записку:

«Как дела у Евгении??

Мне страшно интересно!!!»

В класс вошла мисс Корнфилд, одетая в длинный, почти по щиколотку, бархатный жакет фиолетового цвета. Увидев завхоза с инструментами, она на мгновение замерла, но тут же начала урок, как ни в чём ни бывало.

– Столица земли Баден-Вюртемберг? Шоки?

– Штутгарт!

– Земли Саксония, Джо?

– Э-э-э… Понятия не имею.

– Нет города с таким названием. Хелена?

– Лейпциг?

– Неверно, – учительница удивлённо вскинула брови. – Так какая столица Саксонии? – обратилась она к Максу.

– Дрезден, – ответил тот. Не зря у него было прозвище «Профессор». Не было такого предмета, в котором бы Макс не отличился. Двойку он получил лишь однажды – когда сдал домашнее задание, написанное древнеегипетскими иероглифами. Хотя мальчик честно приложил табличку для расшифровки.

– Столица Баварии? – продолжала опрос мисс Корнфилд.

– Я фнаю, фнаю! – раздался взволнованный голос над ухом Эдди. – Столица Баварии – Мюнфен! Давай, подними руку!

Немного помедлив, Эдди улыбнулся и так и сделал. Класс замер в ожидании.

– Эдгар, ты хочешь ответить?.. – Казалось, классная руководительница этого тоже не ожидала.

– Столица Баварии – Мюнхен! – просияв, отчеканил мальчик.

Одноклассники воззрились на него с изумлением. Ещё пару дней назад от него и «Мм-м-гм» нельзя было добиться! Если б его вызвали отвечать, все бы только рассмеялись.

– Спасибо тебе, Евгения, – прошептал Эдди. – Ты лучшая подруга на свете!

Весь урок прошёл в том же духе.

Приколачивая один плинтус за другим, господин Вондрашек даже и не глядел в их сторону. Евгения помогала Эдди чем только могла. Навострив свои крохотные ушки, она без устали транслировала Эдди вопросы учительницы.

И выяснилось, что на многие он знает ответы! Ребята были поражены.

Чем чаще он отвечал верно, тем больше оживлялась его волшебная спутница. В конце концов она не выдержала и взмыла под потолок, где уцепилась за мобиль, собранный классом на уроке труда, который с тех пор, покрывшись пылью, болтался прямо над головой Эдди, и принялась раскачиваться, сообщая ему оттуда, о чём в данный момент спрашивает мисс Корнфилд. Перепорхнув ненадолго к лампе, мышка вскоре вновь возвратилась на место.

Впервые в жизни Эдди оказался по-настоящему вовлечён в ход урока. Время пролетело незаметно. Когда под конец прозвучала просьба: «Эдди, не мог бы ты, пожалуйста, стереть с доски», он именно это и сделал – вышел из-за стола, взял губку и вымыл доску. Совсем недавно мисс Корнфилд пришлось бы приглашать его дважды, а то и трижды, все бы расхохотались, а поскольку ребята уже и так смеются, Эдгар наверняка ещё что-нибудь бы собезьянничал. Но сегодня был не тот случай.

Господин Вондрашек, закончив с плинтусом, тоже с грохотом швырнул гвозди, молоток и дрель обратно в ящик с инструментами.

– Вот и всё, – выдохнул он, кряхтя, приподнялся и задел при этом гимнастический мяч мисс Корнфилд. Тот отскочил, покатился в сторону вешалки и попал прямо в пингвина. Но Юрий даже не шелохнулся.