Мария Фадеева - Олька-детектив

Прибежала домой. А там засада:

– Оленька! На пирожок!

У-у-у-у-у-у-у-у. Опять еда. Не могу больше.

– Пирожок съешь, и обедать будем!

Мама, роди меня обратно. Пирожком таких размеров можно было бы накормить какую-нибудь маленькую страну. Англию, например.

Сразу представила, как по небу летит мой пирожок и падает ровнехонько на Англию. Все радуются и едят. А королева скачет! Ну, а как иначе – такая польза для страны. Один пирожок – все сыты! Надеюсь, этим пирожком никого не пришибет.

Похихикала над своим воображением. Мама всегда говорит, что воображение надо держать в узде. А я не могу. Может быть от того, что не знаю, что такое «узда»?

С пирожком подмышкой пошла в дом. Обедать.

На столе скромно: борщ, сметана и пирожки. Опять! Уф!

Бабушка села напротив. И важно, с расстановкой, принялась есть. Я на нее засмотрелась – красиво она ела. Медленно, смакуя каждую ложку.

– Оленька, кушай!

Я кивнула и стала ковырять ложкой суп. Для виду. Есть не хотелось. В открытое окно влетал легкий ветерок. Тут калитка скрипнула и…

– Тетка Гриппа, ты хде? – голос у говорившего был ниже и мощнее бабушкиного.

Бабушка, не отрываясь от борща, отозвалась:

– Че тебе, Димка!

– Железо есть?

– Откуда? Ты еще полгода назад корыто мое железное упер.

– Да, тю! Что с того корыта сделаешь?

Калитка опять скрипнула. Я на бабушку смотрю. Пояснений жду.

– Да, это Димка – кузнец. Вечно со своими идеями. Всю деревню обобрал. У Матрены – кровать железную спер, у Потапыча два ведра оцинкованных уволок. Управы на него нет.

– А зачем ему железо?

– А как же? Он у нас кузнец – экспериментатор. Зимой сани самоходные мастерил. А сейчас машину летающую задумал. Что ему в голову залетит, то никакими вилами не вытащишь.

Сразу же вспомнилось крыло с железными перьями. Нда…

– Олюшка, ты кушай, детычка! – проворковала бабушка и встала из-за стола.

Я продолжала ковырять суп. А из кухни донеслось бабушкино напутствие.

– Пока не съешь, не отпущу.

– Я лопну! – сказала я тарелке, а та пахнула в лицо борщом. Засада.

После обеда клонило в сон. Если лягу, то не встану. Агриппина Микулишна обрадуется и будет меня кормить. Лежа! Надо двигаться! Пойду – погуляю.

В этот конец деревеньки я ходила, пойду в другой.

В деревне одна улица и домов пятнадцать. Жилых. Есть те, у которых ставни заколочены крест-накрест, и в палисаднике крапива. Брошенные дома выглядят грустно.

Рядом с домом кузнеца (а чей же еще дом с железом у крыльца) было пусто. Куда вчерашняя куча металлолома делась?

У низенького заборчика стояла Гаврюша. Я подошла.

– Привет, ты чего тут?

Гаврюша посмотрела на меня грустно и ответила:

– Хозяйка поймала и вон – на веревку посадила. А тут даже поесть нечего.

Вокруг была трава, но соглашусь с коровой, выглядела она не так аппетитно, как за деревней.

– Хочешь, отвяжу? – предложила я шепотом. – Пойдем на тот конец сходим. А потом я тебя обратно приведу.

Гаврюша задумалась, правда ненадолго.

– Идем! Только ты колышек вытащи, веревку не трогай.

Я и вытащила. Держался он на честном слове. Корова и сама могла бы его выдернуть. Озорные Гаврюшины глаза тому подтверждение.

– Скучно тебе тут? – спросила корова.

– Не очень. В городе тоже скучно. Только там квартира – никуда особо из нее не пойдешь. Мама меня одну не пускает.

– А подружки? Мальчики там всякие?

– Ну-у-у…

– Да ладно, я же корова. Мне все можно рассказать. Колись, давай!

– Нет у меня подружек, Гаврюш! Ну и мальчиков тоже. Мы два раза переезжали с мамой, потом я еще …, хм… занята была. Когда пришла в эту школу – не влилась в коллектив, как мама говорит. У нас класс небольшой. Все своими компашками дружат. А я… Ну, не сложилось как-то.

– Это хорошо! – прочавкала корова.

– Чего хорошего?

– Там у тебя подружек нет, а тут есть! Знаешь, коровы самые верные подруги!

Я засмеялась, уж очень важно при этом выглядела Гаврюша – Габриэлла.

В траве виднелись синенькие цветочки, на длинном стебельке. Ни я, ни корова не знали их название.

– Я больше на вкус ориентируюсь! Знаю, что они не вкусные.

Я стала рвать цветы и плести венок. Потом надела его корове на рога.

– Голубой – твой цвет! – хихикнула я.

– Спасибо. Му-у-у-у! Пойдем назад. Скоро доиться надо, а меня тут развезло – в сон клонит. Ночью Димка не дает спать.

– Почему?

– Да стучит, окаянный! Всю ночь, представляешь. Сегодня с утра у меня даже молока меньше было. Стыдобища!