Элка Эвалдс - Бабушкина магия

Они начали обсуждать гулянья, и тут Уилл спросил:

— Бабуля всегда вязала?

— По-моему, она родилась со спицами в руках, — улыбнулся папа. — Ей было меньше лет, чем тебе, когда она получила особую награду за то, что вязала для Фонда поддержки моряков. Кстати, она и с дедушкой познакомилась в благотворительной организации «Вяжем-и-рыбачим».

— Дедушка тоже вязал?! — изумился Уилл. — Я думал, он работал механиком на мотоциклетном заводе.

— Так и есть, — кивнул папа. — А ещё он поигрывал на скрипке и не мог жить без вязания. В те времена многие деревенские вязали, моряки и рыбаки в том числе.

У папы даже осталась дедушкина скрипка, он играл в местной фолк-группе.

— Но кто учил её вязать?

— Ну, вряд ли это была её мама — в смысле моя бабушка. Она больше любила готовить, чем вязать. Но вот бабулина бабушка вязала бинты для солдат во время обеих мировых войн. Наверное, она её и научила.

У Уилла голова шла кругом.

— Видимо, это передаётся через поколение, — заключила мама. — Как у левшей.

— Я левша, — сказал Уилл.

— Да, так и есть, — сказал папа. — Чудно. Прямо как бабуля.

— Возможно, у него есть дар! — сказала мама.

— Какой дар?

— Я просто пошутила! — рассмеялась мама. — Хотя вещи у бабули получались, конечно, особенными.

— Как ты изящно выразилась, — заметил папа.

Мама улыбнулась:

— Ну да, хорошо: выглядели они чудовищно. Половину этой одежды на люди не наденешь. Но я помню, как она связала мне кролика, чтобы я взяла его в роддом, когда должен был родиться Уилл. Нужно было сжимать его, если станет больно.

— И ты клялась, что это сработало! — сказал папа. — А мне она связала маленького льва, чтобы я носил его в кармане в школу и сжимал, если будет страшно.

Уилл чуть не выронил вилку: у его овцы точно такое же предназначение!

Внезапно мама встала и отошла к раковине с грязной посудой.

— Кто хочет сливочного печенья? — спросила она. Но на её щеке блестела крохотная слезинка.

Перед тем как лечь спать, Уилл примерил одну перчатку. Она ничем не отличалась от любой другой, но это ничего не значит. Он поставил коробку на стол и забрался под одеяло. Завтра он выяснит, обладают ли эти перчатки особой силой. Он улыбнулся и уткнулся головой в подушку. Возможно, это лето, которое началось так печально, в конце концов всё-таки выдастся весёлым.

Уилл проснулся в темноте. Что-то прошуршало, скользнуло или очень тихо щёлкнуло. Он открыл глаза. В сером воздухе темнели силуэты мебели. Ничто не двигалось, если не считать занавесок на ночном ветру. Серп луны высвечивал контуры окна, открытого гораздо шире, чем когда Уилл лёг спать.

Было не слышно ни звука, если не считать стука сердца. Но кое-что всё-таки двигалось. Что-то тёмное сновало по полу. И пахло чем-то, навевающем мысли о мокрых грязных носках.

Уилл и пальцем не мог пошевелить.

Нечто походило на кошку. Юркую подвижную кошку. Потом оно выпрямилось и стало похоже на мохнатую змею с крохотными лапками. Оно что-то держало во рту.

Оно было не одно. И все они сновали по полу.

Уилл открыл рот, чтобы закричать, но не издал ни звука. Один силуэт запрыгнул на подоконник, прямо в круг света от уличного фонаря, и с едва слышным шорохом исчез быстрее чем за секунду. Один за другим, почти так же бесшумно, остальные потоком хлынули из окна, и каждый держал что-то во рту.

Вздрогнув, Уилл понял, что снова может двигаться.

Он пулей вылетел из кровати и бросился к окну. В лунном свете в саду мелькнули странные горбатые существа. Хорьки! С перчатками в пасти!

Уилл резко обернулся. Пустая коробка лежала на полу.

Уилл надел волшебный джемпер — и храбрость хлынула в него, точно бензин в бак. Завязав шнурки на кроссовках, он сбежал с лестницы — почти так же тихо, как хорьки, — и вышел через заднюю дверь. Его велосипед стоял прислонённый к стенке сарая. Уилл быстро вывел его на улицу и огляделся. Вон они! Справа!

Никогда ещё Уилл не крутил педали так быстро, даже в тот раз, когда они с Беном попали мячом для крикета в велосипед брата Рафи. Он повернул за угол, следуя за дёргающимися хвостами и горбатыми спинами через рынок и по каменным плитам во дворе аббатства. Хорьки ныряли за углы, под заборы и за бордюры, но Уилл знал все уголки и закоулки Вязантона.

Хорьки понеслись с холма прямо к реке, пробежали по маленькому мосту и резко метнулись к деревьям у берега. Уилл повернул за ними и нырнул под мокрые ветки, захрустев колесами по сломанным веточкам. Он различал только пушистые хвосты хорьков, мелькающих в папоротниках с перчатками в зубах. Они явно направлялись на задворки фабрики Вулмэнов. Уилл положил велосипед на землю и побежал к зданию, успев увидеть, как хорьки просочились в кошачью дверцу, вырезанную в широкой деревянной двери.