Хенрик Тамм - Затерянный город

На берегу стояла Матильда, большими глазами наблюдавшая за происходящим. Подводная лодка стала погружаться в воду, слово бы море раскрыло огромный рот, намереваясь проглотить эту странную рыбу целиком. Глаза Матильды горели от удивления. Она заметила, как вода хлынула в люк, который по-прежнему оставался открытым, и подошла на шаг ближе.

В лодке продолжалась паника.

– Люк! Закройте люк! – прокричал кто-то.

И правда, из отверстия потоками текла ледяная вода. Тимми заставил себя собраться и выскочил из укрытия. Поднявшись по шаткой лестнице, преодолев потоки ледяной воды, в которых ему попалось несколько рыбёшек, он дотянулся наконец до люка. Как раз когда он закрывал маленькую круглую дверцу, мимо него промелькнуло что-то белое, но он был так напряжён, что не успел как следует подумать над этим.

Тимми перевёл дух и испытал облегчение среди всеобщего хаоса. Они не утонут, по крайней мере пока. Грустный, измотанный, промокший насквозь, он подошёл к друзьям. Хуже всего было то, что он понимал: всё произошло по его вине.

В тесном помещении, чуть не ставшим для них последним пристанищем, Тимми собрался с духом и произнёс громко, стараясь перекричать вой сирены:

– Ничего страшного! Мы просто опускаемся глубже! Мы можем снова подняться наверх!

Рядом с красной кнопкой располагалась зелёная кнопка, которая, как предполагал Тимми, должна была означать «вверх». Тимми нажал на неё.

Ничего не произошло.

Он почувствовал, как паника подступает к горлу, и нажал ещё раз.

Всё так же ничего.

– Опасность нам не грозит. Всё образуется, – прокричал он, сам не веря в свои слова.

Вой сирены продолжался, и теперь ещё и красный свет мигал в ритм её завываниям. Подводная лодка продолжала опускаться на дно.

Между тем далеко-далеко, по другую сторону Кетлийского океана, император Истрадиус нетерпеливо ходил кругами по мраморному полу, заложив руки за спину. Он ожидал главного инженера, который должен был отчитаться о ходе строительства, – Истрадиуса раздражало, что тот всё не появлялся. Встреча была назначена через час, но Истрадиус не обращал внимания на такие мелочи, ибо ему казалось, что всё вращается вокруг него, и даже время должно приспосабливаться под его правила.

Истрадиус был круглым коротышкой, а его лицо, до половины скрытое огромной бородой, то и дело краснело. Это объяснялось тем, что император почти всё время сердился или раздражался. Не всегда он так себя вёл – всё началось после того, как он прочёл потрясающе интересную книгу, которую ему дал некий господин, именовавший себя Секретарём. В книге содержались правила о том, как подобает правильно жить. Самое удивительное – раньше император никогда не слышал об этих правилах и прекрасно обходился без них. Но, прочтя эту книгу, он понял, что именно их ему всегда не хватало. Очаровательно строгие и блаженно однообразные, они учили никогда не ставить под сомнение авторитеты, ибо лидер всегда прав. Делать, как сказали, не пытаясь выдвинуть новаторские идеи. В книге говорилось также о том, как важно, чтобы все соблюдали эти правила, как полезно для общества, когда все одинаковы и равны, и как вредны любые изменения, новые идеи и различия. Народу крайне важно было уважать своего лидера и следовать его правилам, потому что они – наилучшие. А лидером был император Истрадиус. Так он уверовал в то, что в книге содержалась Истина. Он читал книгу с утра до вечера (от неё просто невозможно было оторваться), и чем больше читал, тем правдивее она ему казалась.

Покинув зал, император тут же вышел из себя, потому что ряды кирпичей для строительства стояли не идеально ровно. Истрадиус строил башню – очень высокую и величественную. Теперь он уже не мог вспомнить, почему отдал приказ её построить, но его Секретарь, вероятно, упомянул, что это было бы разумно, а ведь он такой приятный молодой человек. Да вот и он сам!

Вошёл Секретарь. Им оказалась высокая и тощая обезьяна. Он был одет как обычно – в простой красный плащ. На шее у него висел бронзовый ключ на цепочке. (Истрадиус каждый раз собирался спросить, что это за ключ, но почему-то всегда забывал.) Однако наиболее примечательным в Секретаре было его белое как мел лицо. Подойдя к Истрадиусу, Секретарь низко поклонился.