Хатка Бобра - Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

Дунька, увидев, что дяди играют и возятся, поспешила принять участие — взобралась толстому пастуху на пузо и немножко там попрыгала.

— Дунечка, отойди! — строго велел Добрило, сидя на песке. — Здесь нельзя. Здесь дяди — бух! — падают!

С этими словами он подтянулся и треснул копьем по макушке одного из противников, настойчивее всех пытавшегося подняться. Тот повалился наземь, а другой, пробовавший встать на четвереньки, испугался и притворился, что просто хотел повернуться с боку на бок. Бортник погрозил непоседе пальцем и он сделал вид, что спит и знать ничего не знает.

Однако в это время один из арабов подполз к Добриле сзади и что было сил боднул его головой в спину. Добрило охнул, а все пять его неприятелей — и Али тоже — устремились вперед и кучей навалились на березовского богатыря. Рано или поздно они, конечно, одолели бы Добрилу, несмотря на Веприка, который прыгнул сверху и кусался, как волчонок, отважно получая со всех сторон подзатыльники, — но неожиданное обстоятельство повернуло события совсем в другую сторону. Чудород, подобрав чье-то копье, воевал в это время среди верблюдов: лупил их по бокам и орал «Аль-байт! Байт!»

— Дядь Чудь! — крикнул, задыхаясь, Веприк. — Ты не тех бьешь! Мы здесь!

— Байт! — рявкнул Чудород на ближнего верблюда и дал ему пинка по заднему колену. — Брысь! Ступай домой, Горбатка!

Верблюды растерянно переглянулись, но потом, похоже, решили, что, пока люди не прекратят безобразничать, верблюжье дело — сторона. Они пожали плечами и, убыстряя шаг, отправились домой. Пока пастухи, усевшись впятером на Добриле, смеялись от радости, верблюды пересекли ближнюю цепь песчаных бугров и скрылись из виду. Али бегом бросился вдогонку: остаться пешими посреди Сахары — без воды и без навеса — означало для путешественников верную погибель. Стражники один за другим устремились за ним. Последний еще немного посмеялся — пока не обнаружил, что остался в одиночестве сидеть на сердитом бортнике. Он неуверенно хихикнул еще раз, виновато развел руками и убежал.

— Ха! — крикнул им вслед растрепанный, торжествующий Чудя. — Топайте-топайте! А не то мы вам… ух! А вернетесь, мы тогда…

— По шее опять получим! — мрачно закончил юный березовец, потирая затылок.

— Вот сейчас они верблюдов поймают и вернутся, — задумчиво глядя в небо, напомнил лежащий на песке бортник. — Вот тогда мы и получим… Ой! Ой! Ой! Ду-неч-ка! Не-пры-гай-по-де-де-Доб-риле! У-де-ды-сей-час-пу-зо-лоп-нет!..

— У бабы Добрилы, — ехидно поправил Чудород. — Ты ж ей бабушка.

— Да хоть прабабой обзовите! Только сни-ми-те-э-ту— поп! — поп! — поп! — ры-гу-шку с меня! Ой!

— Ам! — заявила Дунька, вставая на четвереньки у бортника на животе и ласково заглядывая ему в лицо: она прожевала запасы за щекой и была уже не прочь снова подкрепиться.

Веприк волшебным образом преобразился (но если это и было чудо какого-то бога, никто из них не признался). От уныния не осталось и следа. Синие глаза на исхудавшем лице засветились такой надеждой, что за ними можно было идти в темноте. В нем снова ожила былая уверенность, что, раз уж они смогли забраться так далеко, — то смогут и еще дальше.

— Нам туда! — напомнил он, нетерпеливо тыча пальцем в черную впадину. — «…за дикими пустынными степями, за снежными высокими горами, за морем, что раскинулось, как небо, в ужасной пустыне в черных песках»… Помните?

— Ни-ни, — замотал головой Чудя. — Я туда не полезу, это ж печка самая настоящая. Давайте вокруг лучше пойдем — может там где-нибудь другие черные пески найдутся, похолоднее. Добря, вставай! Чего лежишь?

— Сил набираюсь, — прогудел богатырь, устраиваясь поудобнее. — Скоро арабы наши вернутся, будут меня бить… А я — их, — добавил он мечтательно.

— Туда! — скомандовал Веприк, пытаясь наступить в черную яму.

— Стой ты! — крикнул Чудя, отталкивая мальчика.

Он дернул лоскуток на разодранном рукаве рубахи, но рукав оторвался целиком. Чудород крякнул и бросил его за обгорелую границу. Горячие потоки воздуха тут же подхватили тряпочку, не давая ей сразу опуститься на землю. Медленно падая, она пошла темными пятнами: начала тлеть в воздухе, — и вдруг, едва коснувшись поверхности, вспыхнула огнем и сгорела.

— Должен же быть какой-нибудь способ! — упорствовал Веприк, тряся детскими остренькими кулачками.

— Бежать отсюда надо! — ныл Чудя.

— Давайте-ка потише, спать мешаете, — сказал Добрило.