Хатка Бобра - Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

— Какой невероятный рассказ… За степью и за морем, — пробормотал Креонт, морща лоб.

Послание Фукидида было не совсем ясным. Песни он, конечно, хорошо сочинял, а дорогу запомнить не сумел. Он даже не умел сказать, где север, а где — юг, поэтому сложил красивую поэму про то, что видел, пока висел в лапах у дракона.

— Так, — начал рассуждать Креонт. — Раз мой племянник пишет про степи, значит змей полетел на юг, к теплым морям.

Добрило и Веприк кивнули. Чудя пожал плечами, но сказал «Ясное дело — на юг, куда ж еще».

Бортник подтвердил:

— Правильно. Чем южнее от Киева, тем меньше лесов и больше полей. А в северную сторону — наоборот, леса все гуще.

— А за степью, значит, должны находиться горы… — бормотал грек. — Так сказано в письме… А что же это мы на улице разговариваем? Пойдемте-ка в библиотеку, у меня тоже есть, что вам показать.

— Би-би! — хихикнул Чудород.

— Дядя Чудя, ты чего? — сердито зашептал Веприк.

— Да место какое-то смешное, куда мы идем. Биби… бибилитека!

— Библиотека! — поправил Креонт важным голосом. — «Библион» — это греческое слово, значит «книга».

Березовцы все равно ничего не поняли, потому что книг никогда в жизни не видели. Да и ты тоже: сидишь, читаешь, — большой, значит, учености человек несмотря на молодые годы, а попадись к тебе в руки старинная книжка — и не узнаешь даже, что это такое.

Бумаги тогда не употребляли, писали обычно на коровьей или козьей коже, а первые русские книги вообще были деревянными, с вырезанными ямками, в которые наливали воск и потом на нем чертили буквы. Письма часто писали на березовой коре — просто царапали ее чем-нибудь острым.

Страниц было мало, иногда всего две или три, а часто — одна длинная, свернутая трубочкой, называвшейся «свиток».

Хранились книги не на полках, а в деревянных сундуках, обернутые для сохранности тканью и посыпанные душистыми травами от моли и жучков.

Креонт привел гостей в просторную избу с белеными расписными стенами, в которой стояли вокруг печки столы и лавки, а у столов сидели деловитые греки. Некоторые из них имели в руках гусиные перья, которыми они на удивление березовцам вырисовывали черные казюльки, вроде фукидидовых — так, стараниями ученых писцов, появлялись на свет новые книги.

Креонт покопался в большом сундуке и развернул на столе необыкновенный рисунок, весь в беспорядочных пятнах и метинах, как бок у плешивой козы.

— Вы знаете, что это такое? — спросил грек.

— Да! — хором ответили березовцы.

— А что это? — спросил Веприк.

— Это географическая карта, — терпеливо принялся объяснять Креонт. — Вот, видите тут длинную кривую линию? Это Днепр. Вот в этом месте — Киев, а там — Новгород…

— А это — дорога новгородская? — спросил Веприк, ведя пальцем по неровной черте.

— Как ты быстро все понял, юный рус! — восхитился Креонт, деликатно снимая грязный веприков палец с карты.

— Постой, — воскликнул мальчик в сильном волнении. — Это ведь как будто я — птица и лечу высоко в небе над светлой Русью! Вот Чернигов! А в той стороне, куда течет Днепр должно быть синее море, мне батя рассказывал.

— Правильно, вот оно, — обвел Креонт место на карте. — Это море вы русские довольно нахально называете Русским морем, прочие же иноземцы зовут его «Черным». В него впадает Днепр, а за ним — видите? — находится наша столица, славный город Константинополь.

— Дяденька! — волновался Веприк. — Чудо-то какое! Я как будто весь мир за один раз сверху увидел!

— Гляди, не свались сверху-то, расшибешься — завистливо посоветовал Чудя, который сам пока ничего не понял в мудреной картинке.

— Смотрите: в сторону Новгорода лежат дремучие леса. Правильно? А южнее — степи, — показывал Креонт. — Как писал Фукидид? «За дикими степями, за высокими горами, за морем, которое как небо…» Если лететь над степью, можно прилететь сюда — к Карпатским горам, — он постучал по неровным зубчикам на картинке. — А можно и сюда — к горам Кавказским. Но за Кавказскими горами никакого большого моря нет, а за Карпатскими — наоборот, простирается Средиземное море, которое древние ученые даже сравнивали с океаном, а ваши мореплаватели прозвали Великим. И между прочим, воды его славятся своей небесной голубизной. И вот, посмотрите!.. — престарелый грек поискал вокруг себя, нашел возле печки длинную соломину и приложил ее к карте. — Глядите, я веду линию от Киева, через Карпатские горы, дальше через море и — куда попадаю?