Крис Колфер - Авторская одиссея

По взгляду матери Коннер понял, что ей меньше всего на свете хочется оставлять их с Бри одних.

— Всё будет хорошо, — сказал он. — Ты очень нужна Златовласке!

Шарлотта разрывалась на части — она была матерью, но и медсестрой тоже. Ей пришлось напомнить себе, что ребёнок у неё не так прост — Коннер прекрасно мог позаботиться о себе сам и не раз доказывал это.

— Я люблю тебя, милый, — сказала она. — Береги себя.

Она обняла сына и поцеловала его в щёку, а затем отправилась помогать Златовласке.

Коннер и Бри двинулись в обратную сторону искать друга.

— Эммерих! — прошептала Бри. — Где ты?

Они нашли мальчика за одним из надгробий. Он прятался там, дрожа и испуганно оглядываясь. В этой части кладбища туман был гуще всего, и Коннера с Бри Эммерих узнал, только когда они подошли совсем близко.

— Вот ты где! — обрадовалась Бри.

— Коннер! Бри! — облегчённо выдохнул Эммерих. — Где Шарлотта?

— Помогает Златовласке, — ответил Коннер. — Пойдём отсюда скорей.

— НЕ ТАК БЫСТРО! — рявкнул кто-то позади них.

Коннер и Бри медленно обернулись и увидели, что на них наступает Человек в маске. Хуже он в жизни не выглядел — хромал больше обычного, подвернув лодыжку и поймав пулю той же ногой. Одежда у него была в крови, а от снотворного синяки под глазами стали только больше. Человек в маске изо всех сил сопротивлялся действию лекарства.

— Мальчишка пойдёт со мной! — рявкнул он.

Коннер встал между дядей и Эммерихом.

— Никто никуда с тобой не пойдёт, — ответил он.

— Глупый сопляк! — завопил Человек в маске. — Уйди с дороги, не то пристрелю!

— Вперёд! — сказал Коннер. — Сколько бы людей ты ни убил, сколько бы власти ни получил, это не принесёт тебе счастья. И если тебе не смогу помешать я, моя сестра — сможет! Увидишь, что она с тобой сделает, когда узнает, что ты меня убил!

Человек в маске не обратил внимания на слова Коннера и направил пистолет ему в голову.

— Передавай привет папаше.

Но прежде чем он успел нажать на курок, всех четверых напугал громкий скрежет. Крышки трёх ближайших гробов внезапно откинулись, и из могил поднялись трупы.

— Что происходит? — шепнул Коннер Бри.

Она посмотрела на часы.

— Уже полночь, — сказала Бри. — Все мертвецы на кладбище оживают на несколько минут, чтобы размять кости и навестить друг друга. Это должна была быть мрачная аллюзия на перемену в школе!

Все три трупа были женщинами, и хотя в рассказе Бри они разложились меньше, чем могли бы в реальной жизни, заметно было, что мертвы они уже очень долго. Кожа у них была бледная до голубизны, под глазами залегли тёмные круги, а из-под кожи местами виднелись кости.

Одежда у женщин была историческая. Первая дама была в броне начала XV-го века, а кожа у неё местами обгорела. Вторая была в платье с широкими рукавами, ожерелье с буквой Б, а на голове у неё поблёскивал ободок с длинной фатой. На третьей было огромное бальное платье, множество драгоценностей и высокий парик. У женщин, одетых в платья, на шеях были швы, будто им отрезали головы, а потом пришили обратно.

— Кто это? — спросил Коннер. — И почему они выглядят так знакомо?

— Этот район кладбища называется «Ряд несчастных женщин», — сказала Бри. — Это женщины, которых, как мне кажется, несправедливо казнили. Жанна д’Арк, Анна Болейн и Мария-Антуанетта.

Исторические личности потянулись и зевнули. Они будто просто очнулись от долгого сна, а не вернулись из мёртвых.

— Ах, как же я люблю наши ночные прогулки, — сказала Жанна д’Арк. — А ты, Анна?

— Да уж, есть ради чего жить , — хихикнула та.

— Я всегда говорю, — сказала Мария-Антуанетта, — смерть — ещё не приговор. Она тоже может бить ключом, главное — захотеть.

Трупы дружно расхохотались. Видимо, ничто так не смешило их, как шутки о собственной смерти. Женщины повернулись к четвёртому гробу, обитательница которого до сих пор не восстала.

— Похоже, Бо опять решила вздремнуть подольше, — сказала Жанна д’Арк.

— Лучше бы ей встать размяться, иначе завтра не разогнётся, — заметила Анна.

— Бо, милая! — позвала Мария-Антуанетта. — Уже полночь, выходи к нам!

Крышка гроба распахнулась, и из могилы поднялась четвёртая женщина. На ней было элегантное платье, чепец, а в руках она держала пастуший посох. Видимо, она умерла не так давно, потому что разложилась куда меньше подруг.

— Простите, девочки, овец считала, — сказала она. — Надо же как-то коротать время между разминками.