Жорж Санд - Бабушкины сказки

– Я ее нахожу в очень хорошем состоянии, она даже разумнее вас, потому что она восхищается этим обломком древней статуэтки, на которую вы бы, конечно, так не залюбовались.

После объяснения, каким образом эта статуэтка попала в руки Дианы, Флошарде посмотрел на нее с совершенным равнодушием и потом бросил ее на стол, сказав:

– Она нисколько не лучше других вещей того же времени, если ее только можно отнести к древнему искусству. Я не берусь судить так, как вы, который имеет какую-то манию к подобным обломкам. Я не отрицаю вашего знания и вашей учености, милый доктор, но эти обломки до того стары, до того утратили свою форму, что вы, я думаю, смотрите на них скорее глазами веры. Я, признаюсь вам, не могу так восхищаться, и все эти предполагаемые образцовые произведения греческого и римского искусства производят на меня иногда впечатление кукол Дианы, когда у них изломан нос и выломаны щеки.

– Невежда! – сказал, рассердясь, доктор. – Как вы можете делать такие сравнения!.. А! да вы просто легкомысленный артист! Вы понимаете только лишь в кружевах да муфтах, а до того, что живет, вам нет никакого дела.

Флошарде привык к вспышкам доктора, он принимал их шутя, и, когда слуга пришел известить его, что карета маркизы де Се-Пуант въехала во двор, он вышел, продолжая смеяться.

– Вы сердиты сегодня, мой добрый друг, – сказала сконфуженная Диана доктору, – мой отец хороший художник, это говорят все.

– Потому-то он и не должен говорить глупостей, – ответил доктор, все еще раздосадованный.

– То, что он говорил, была неправда, он сказал это ради шутки.

– Вероятно. Оставим это, но ты… послушай, сама ты находишь эту головку хорошенькой, не правда ли?

– О! Она мне очень нравится!

– Знаешь почему?

– Нет.

– Отгадай.

– Потому что она смеется и имеет веселый и детский вид, точно настоящий ребенок.

– Между тем это образ бога?

– Вы сами сказали, что это бог виноделия.

– Значит, это не такой ребенок, как все другие? Тот, кто его сделал, вероятно, думал, что он должен быть крепче и сильнее любого другого ребенка. Посмотри на эту связку шеи, на крепость и красоту затылка, на эти несколько грубые волосы, падающие на низкий, широкий, но вместе с тем благородной формы лоб. Но я говорю тебе слишком много – ты этого не можешь еще понять.

– Продолжайте, мой добрый друг, я, может быть, пойму!

– Напряженное внимание не утомляет тебя?

– Напротив, это дает мне отдых.

– Ну хорошо: во-первых, ты должна знать, что греческие художники обладали пониманием великого и это чувство они влагали даже в самые мелкие работы. Я не знаю, помнишь ли ты мою маленькую коллекцию статуэток?

– Разумеется, очень хорошо помню, равно как и те коллекции, еще лучшие, которые находятся в городе. Но мне никогда никто ничего не объяснял.

– Когда-нибудь ты придешь ко мне на целое утро, тогда я постараюсь объяснить тебе, каким образом самыми простыми средствами и формами, едва намеченными, эти мастера создавали все великое и прекрасное. Ты у меня увидишь также римские бюсты более близкой нам эпохи. Римляне тоже были великие артисты, хотя менее благородные, менее строгие, чем греки, но, верные правде жизни, они чувствовали ее везде, где она действительно была.

– Здесь я немного понимаю, – сказала со вздохом Диана, – и мне бы очень хотелось знать, что вы называете жизнью?

– Это очень просто. Например, как ты думаешь: твое платье, твой башмак, твой гребень – живые это предметы или нет?

– Конечно нет.

– Ну, а мой взгляд, моя улыбка, эта глубокая морщина на моем лбу, что это – мертвые?

– Конечно, нет.

– Хорошо. Поэтому, когда ты видишь изображенного на картине или в статуе человека, лицо которого не живет, то будь уверена, что они не лучше твоей куклы, и все хорошо выполненные детали его платья или его вещей не помогут сделать того, чтобы он казался живым. Вот, например, эта головка без туловища, которую ты держишь теперь в руках, она очень стара, а между тем она живет, потому что тот, кто ее высекал из мрамора, имел сильную волю и талант, чтобы заставить ее жить. Понимаешь теперь меня?

– Я думаю, что немного понимаю, но расскажите еще.

– Нет, на сегодняшний день довольно. Мы поговорим с тобой об этом в другой раз; смотри только не потеряй…

– Мою маленькую головку? О! Будьте покойны. Я ее слишком люблю. Она мне досталась от кого-то, кого я никогда не забуду.

– От кого это?

– От дамы, которая… от дамы, которую… но я… я не могу вам этого сказать!