Владимир Воробьёв: Сказки по мотивам русского фольклора

Оглянулся Иван-царевич — трех витязей нет как не было. А черный ворон говорит Ивану-царевичу:

— Ты, царевич, сам того не зная, великое дело сделал: от этого колдуна царь-девицу спас и ее советчика — брата моего старшего. Злой колдун царь-девицу в лебедя обратил за то, что замуж она за него не пошла. А брата моего старшего обратил в коня за то, что был ее советчиком.

— А где витязи? — спросил Иван-царевич.

— Да их и не было, — ответил старший ворон. — Колдун их выдумал и впереди себя пустил.

Подошла тут к Ивану-царевичу царь-девица и говорит:

— Чем тебя благодарить?

А у Ивана-царевича и язык отнялся. Никогда еще он красы такой не видал.

Тогда младший ворон и говорит:

— У царевича беда великая. В его царстве реки утекли, озера высохли. Родники в землю ушли. Надобно царевичу живой воды добыть, сухое царство оживить.

Улыбнулась царь-девица светло и сказала ласково:

— А вот мы советчика моего, ворона старого, спросим. Он все на свете знает.

Старый ворон сказал:

— Далеко, царевич, живая вода. За семью лесами, за семью морями, за горючей рекой, в потайном роднике. Но добыть ее можно, если две волшебные горошины тебе царь-девица даст.

На такие слова своего советчика, ворона старого, царь-девица отвечала:

— Дам я тебе, царевич, две горошины. Только должен ты за это у меня погостить.

Махнула царь-девица платочком — и мигом очутились все на широком лугу, в царь-девицыном царстве. На лугу войско стоит. Все войско, и конное, и пешее, — из одних девиц. И все как одна красавицы. А оружие у них легкое — у кого веник, у кого помело.

— Пожалуй, царевич, в мою столицу, — сказала царь-девица.

А там уж превеликий праздник. Народ бежит царь-девицу встречать. Одни других спрашивают:

— Кто царь-девицу от злого колдуна отнял?

Им говорят:

— Вон царевич Иван со своим вороном-советчиком!

А Иван-царевич едет удивляется: мощены улицы серебром, крыты крыши золотом.

Вот привела царь-девица Ивана-царевича в свой дворец, и началось веселье. Известное дело: где девицы в царицах, там и танцы с музыкой.

Хочешь не хочешь, а пришлось Ивану-царевичу три дня и три ночи плясать. А после и говорит ему царь-девица:

— Не хочешь здесь гостем быть, оставайся хозяином. Я за тебя замуж выйду.

— Не до свадьбы мне, — ответил Иван-царевич. — В моем царстве беда.

Видит царь-девица, что царевича ей не переломить, залилась слезами и всему войску плакать велела.

А потом дала она Ивану-царевичу две горошины и сказала:

— В чистом поле брось горошину — и очутишься за семью морями, за семью лесами. Другую горошину брось, когда станет тебе хуже некуда.

Поклонился Иван-царевич царь-девице, попрощался с ее войском девичьим и старым вороном-советчиком.

А черный ворон, младший брат, расстаться с Иваном-царевичем не захотел.

— Поедем, — сказал он, — за живой водой вместе.

Не стал ждать Иван-царевич, когда серебряные мостовые от слез высохнут — поскакал в чистое поле. Там бросил он горошину и очутился неведомо как, неведомо где, за семью морями, за семью лесами.

Теперь надо было реку горючую переплыть.

Озирается Иван-царевич, оглядывается — не видать никакой реки. Только лес вокруг стоит, деревами шумит.

— Полетай, ворон, окрест, погляди, не увидишь ли реку горючую, да посмотри, где перевоз, — сказал Иван-царевич.

Поднялся ворон выше леса и назад летит, Ивану-царевичу говорит:

— Не видать нигде ни реки, ни перевоза, а стоит невдалеке избушка.

Вот приехали они на поляну, видят: на курьих ножках избушка стоит, из окошка Баба Яга глядит. Увидала Баба Яга гостей незваных, выбежала на крыльцо, да как клюкой каменной застучит, ногой костяной затопает! Космами седыми она трясет, зубами железными звенит!

Даже конь под Иваном-царевичем в страхе попятился.

А потом вдруг села Баба Яга на крылечко и спрашивает:

— Или я, царевич, не страшная?

Иван-царевич ей в ответ:

— Не возводи на себя, красавица, напраслину. Я царь-девицу видал — на что хороша, а до тебя ей далеко!

Баба Яга как сидела — так и свалилась от хохоту. И каталась она по земле, и смеялась она до слез, до икоты, до слезливого шепоту.

Иван-царевич, на нее глядя, и сам смеяться стал.

— Ух, насмешил! — сказала Баба Яга. С земли поднялась, глаза вытерла и говорит: — Про твою беду мне ведомо. Только живой воды тебе не добыть, сухое твое царство не спасти.