Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

А вот эпиграмма, которую приписывают одной Ло Шади:

А вот и другая, еще похлеще:

Вам, конечно, хочется спросить, понимал ли сам Вс. Е. Вышний, что он натворил. Пожалуй, и понимал, и не понимал. Скорее всего, понимал, но был до того самолюбив, что не хотел в этом признаться. К тому же хлопот у него был полон рот: приходилось сотворять по планете если и не через каждую минуту, то, уж во всяком случае, через каждые несколько часов. В общем, были у него заботы поважнее, чем нос для С. Л. Она и горб для Дро Ма Дера.

Но эпиграмма насчет блинов совершенно вывела Вс. Е. Вышнего из себя. Он как раз занимался сотворением очередной планеты, а именно Сатурна. Очень хотелось ему сделать шар, а вокруг него много колец, и чтобы шар вращался в одну сторону, а кольца — в другую, в общем, замыслил он что-то вроде вселенского волчка, и даже, если получится, музыкального. Он уже сотворил первое кольцо, но тут как раз донеслась до него с Земли эта эпиграмма, и он, озлясь, схватил еще не совсем готовый Сатурн и зашвырнул его в небо, где тот находится и посейчас — без всякой музыки и с одним только кольцом. Потом глянул на Землю и заорал:

— Хватит с меня ваших эпиграмм! Сейчас я вами займусь, только от вас потребуется терпение. Много терпения. Я сотворил мир за семь дней — и, судя по всему, сделал много ошибок. Теперь я их исправлю. Но предупреждаю, дело это долгое, потому что вас много, а торопиться я больше не намерен. На все про все мне нужно будет миллиарда полтора лет. Согласны?

Животные ответили, что согласны, и тотчас же выстроились в длинную-предлинную очередь, которая, протянувшись через оба полюса, обогнула весь земной шар.

Вс. Е. Вышний устроился в теплом местечке — на экваторе — и, когда подходила очередь какого-нибудь животного, расспрашивал его, узнавал, что да как, все обдумывал. Под рукой у него были большая грифельная доска, мел и тряпка. Он рисовал животное таким, каким ему следовало быть, стирал, исправлял, спорил… В общем, работал терпеливо и обстоятельно. Дело в том, что он не хотел снова ошибиться. Ни в коем случае.

В результате операция эта очень затянулась, животные просто изнемогали от усталости. Представляете, на то, чтобы понять, например, что у С. Л. Она должны быть огромные уши, очень длинный нос и малюсенькие глазки, Вс. Е. Вышний ухлопал ровным счетом триста лет. И мог бы даже ухлопать вдвое больше, если бы решительно не отказался изменить С. Л. Ону цвет кожи. С. Л. Ону хотелось чего-нибудь этакого, например красного в голубой цветочек. Но после нескольких примерок и поправок Вс. Е. Вышний заявил:

— Останешься серым. И никаких цветочков. С этим вопросом все. Кто здесь главный, вы или я?

В конце концов каждый получил почти все, что хотел. Жи Рафа — длинную-предлинную шею; О’Сел — большие уши; Ли Са — пушистый хвост; Мере Паха — панцирь; Буй Вол — рога; Дро Ма Дер — горб; Лео Пард — шкуру в крапочку; Кен Гуру — живот с хозяйственной сумкой и т. д. и т. п. Иные животные претендовали на нечто совсем уж экстравагантное — взять хотя бы желание С. Л. Она быть в голубой цветочек, — но Вс. Е. Вышний не стал их даже слушать.

— Кто здесь главный, вы или я?! — кричал он. И недовольные сразу замолкали.

Вс. Е. Вышний всех сделал поменьше ростом. Гиганты стали животными средней величины, животные средней величины — маленькими. Блестящим было решение проблемы о непомерной величине Вош Ки. Хорошенько поразмыслив, Вс. Е. Вышний схватил ее обеими руками и швырнул оземь с такой силой, что она разлетелась на тысячи мельчайших кусочков, каждый из которых стал крошечной ее копией; у кого водились Вош Ки — знает, какие они теперь маленькие.

И вот прошло полтора миллиарда лет, кончился срок, назначенный Вс. Е. Вышним. Очередь животных иссякла. Довольные и счастливые, возвратились они к себе: кто в джунгли, кто в горы, кто на равнину. До смерти уставший Вс. Е. Вышний потер руки, зевнул и сказал себе: «Лягу сейчас в постель и посплю миллиончик лет. Пусть только попробуют меня разбудить!»

Так надо же, чтобы именно в этот момент появилась Обез Яна, странное такое существо, которое большую часть своей жизни проводило, перепрыгивая с ветки на ветку, и теперь решило стать в очередь из одной только страсти к подражанию. Явилась эта самая Обез Яна и закричала: