Алексей Ухин - Кольцо заветное

Человек тот услышал и причалил лодку к берегу.

«Заходи, мужик, не удивляйся тому, что увидишь, не завистничай; в кладовых подземелья — золото. Когда будешь протягивать руку к открытой бочке, бери монеты не торопясь — по одной после каждого вдоха и выдоха…»

Мужик поначалу послушался, глубоко вдохнул и лишь после медленного выдоха взял золотой. При следующем выдохе — за другим потянулся.

Тогда подумалось ему: «Если так медленно брать, то вряд ли ларец наполнишь». И забыл он о предостережении. Да так быстро стал дышать и хватать кругленькие, что не заметил, как доверху ларец наполнил. Хватает, хватает, а сам приговаривает: «Маловато, маловато еще». И стал золотые в карманы насовывать.

…Наступила полночь. Из темного угла опять донесся тот же приглушенный голос: «Кончай». Хотя и слышал рыбак предупреждение, а всё таскал и таскал из бочки золотые монеты. Когда же спохватился и поспешил к выходу, откуда-то послышалось: «Ку-ка-ре-ку».

Дверь кладовой захлопнулась. Бугор сошелся. Не успел мужичок, остался там…

Сколько времени прошло с тех пор! Волга далеко отодвинулась от бугра этого, а жадный мужик всё взаперти сидит.

В дождливые ветреные ночи, по весне, на Чертовом городище по-прежнему огоньки мерцают. Слышны вздохи из подземелья. В старину-то, сказывали в народе, уж больно часто в образе козы черт на бугре появлялся: постоит-постоит на одном месте, поблеет — да и сгинет. Люди-то, кабы чего не вышло, стороной бугор обходили — не по себе им было от этакой чертовщины…

Как-то Яндык и дочка его пригнали скот на ярмарку. Сам-то отец скоро купца нашел и торг с ним ведет, а Эльзята гурт в закутке придерживает, за овечками присматривает. Из всех здешних красавиц выделялась она станом и косами черными до пояса, глазами цвета ручья горного.

Откуда ни возьмись парень подошел и молвит:

— Здравствуй, краса!

Посмотрела она на него, улыбнулась, поклон отвесила. Зубы у нее словно жемчужины. Девушка не из робких была, достала из кармана фартука яблоко и бросила его парню. Тот поймал.

— Ешь, — сказала смуглянка. — Но семечки не бросай, придешь домой, положи их в землю. Сажай осенью. Деревца подрастут, прививок не делай. От этих семян дичек не бывает. А когда яблоки уродятся и ты будешь кушать плоды, меня вспомни.

Вечером парень и девушка опять повстречались. Юноша сказал ей: «Скоро обвенчаемся». И надел на палец возлюбленной перстень.

Расставаясь, молвил: «Жди меня».

В родном селе, где-то под Хвалынью, по совету девушки посеял молодец семена. В день его двадцатилетия деревца зацвели. Летом с веточки одного из них снял он два яблока. Одно есть стал. Съел и подумал: какое вкусное, слаще конфеты! Другое под подушку спрятал, чтобы наслаждаться чудесным запахом. После дневных забот-хлопот прилег он и задремал. И снится парню, будто к нему подошла та самая девушка, Эльзят, вынула из-под подушки плод, подала ему и сказала:

— Яблоки затем и выращивают, чтобы кушать, парни потому и нравятся, чтобы влюбляться в них. Что же ты, сердешный, не пришел?..

Она поклонилась, поцеловала его и словно облако развеялась, растаяла за окном.

…Шли годы. Юноша давным-давно оставил отчий дом. Сердце звало его к любимой. В народе поговаривают, что и теперь он все ищет ее. Будто бы куда ни придет, семя «яндыковки» в землю положит. Где он прошел — повырастали деревца. Яблоки на них крупные, одна сторона красная, другая белесая, а по вкусу кислинка со сладинкой.

То ли на добрую память о хозяйке яндыкских яблок он это делает, а может быть, разбрасывая семечки, нарочно после себя след оставляет, чтобы любимая догадалась, где скитается ее голубок, собралась в путь и вышла дружку навстречу.

Лапочник, или, как его еще называют в народе, порез-трава — это один из видов мха, живущего на земле миллионы лет. С виду растение невзрачное. Приспособилось оно к столь долгой жизни потому, что селится в местах, мало пригодных для других растений. И в каждой его коробочке созревает неисчислимое множество спор, дающих начало жизни новому поколению.

В народе бытует поверье, что мох этот врачует многие недуги. А всё потому, что от утренней зари до заката, поворачиваясь за светилом, он вбирает в себя и как бы запасает впрок живительные лучи солнца.