Ира Малинник - Ирландские сказки [СИ]

Не раз Манус говорил ему:

— Поосторожнее, Гобан! Не один конь сломал ногу, перебираясь через реку, и не один человек падал в нее. Иные и голову прошибали — а ты у нас с матерью один.

И Гобан неизменно отвечал:

— Будьте спокойны, отец! Я ни за что не войду в реку, только если не буду уверен в том, что делаю это не понапрасну.

Наконец, в края пришло жаркое лето, а вместе с ним были и именины Гобана — мальчику исполнилось десять лет. В то утро он специально отпросился у матушки пораньше, чтобы успеть на реку до того, как семья начнет праздновать — в честь именин Манус обещал свозить всех в город.

Подойдя к берегу и вдыхая свежий речной воздух, Гобан тепло улыбнулся реке, будто старому знакомому, как вдруг, на самом ее дне, что-то блеснуло. Мальчик подошел поближе, но, как ни старался, не мог разглядеть, что за предмет лежал на речном песке. Предмет, однако, блестел все ярче, и сама вода не могла затмить это сияние. И, позабыв про запрет матушки и отца лезть в реку, Гобан все же отважно ступил на камни.

Река вдруг словно бы успокоилась, и, хотя и лицо и тело Гобана обдавали ледяные брызги, бег ее замедлился. Не спеша, мальчик переступал с камня на камень, пока не подобрался достаточно близко к тому самому таинственному предмету. А тот и лежал не так уж и глубоко — Гобан опустил руку всего по плечо и тут же сомкнул пальцы на чем-то холодном и гладком. Сразу положив находку в карман, мальчик так же аккуратно вернулся на берег, после чего позволил себе победный клич и сразу же достал предмет из кармана.

А достав, не поверил своим глазам — на его ладони, сверкая под солнцем, лежал кусочек серебра!

Уж серебро Гобан отличать умел — как-то кузнец Ормонд ковал его прямо при нем. И потому мальчик не мог поверить своим глазам, и все крутил кусочек и так, и эдак, но так и не понял, откуда в реке взялось серебро и что это за кусочек — уж больно у него была причудливая форма.

Наконец, Гобан опомнился — ведь родители давно его ждали. Он спрятал находку в нагрудной карман и припустил домой, решив, что пока не будет говорить о ней родным. А добравшись до дома, сразу переоделся в сухое и сел в повозку, готовый ехать в город.

Это был чудный день, и все ему казалось волшебным: и смеющаяся мать, и довольный отец. И, как Гобан ожидал, они заехали в кузницу, чтобы отметить именины вместе с кузнецом Ормонд и всеми, кто был знаком с мальчиком.

И, когда все сели за стол и подняли кубки, отец спросил, посмеиваясь:

— Ты загадал желание, Гобан? В такой день, как этот, непременно надо загадать желание, и оно сбудется!

— Я желаю ковать серебро для королей и стать самым прославленным кузнецом Ирландии! — отвечал ему Гобан, и все встретили его слова смехом, поздравлениями и звоном кубков.

— Пусть будет так! — сказал кузнец, — А я, в свою очередь, помогу тебе — видит Бог, у тебя есть и талант, и умелые руки!

С того самого дня Гобан стал ездить в кузницу все чаще, а потом и вовсе уговорил отца отправить его в город на несколько месяцев, чтобы непрерывно учиться искусству ковки.

— А что, — отвечал ему Манус, — не все тебе сидеть с нами в лесной глуши. Кузнец в семье — к счастью.

Так Гобан провел в городе шесть долгих месяцев, а весной, сразу по приезду домой, отправился к реке и совсем не удивился, когда снова разглядел в воде знакомый блеск.

Мастерство Гобана росло — и каждый год река дарила ему новый кусочек серебра, будто бы поддерживая его. Наконец, на шестом году, повзрослевший Гобан в который раз пришел на знакомый берег и тут же прикрыл глаза — настолько ярко блестела вода на солнце и настолько сильным был блеск, который шел с ее дна. Парень ловко перепрыгивал с валуна на валун, отточенным движением опустил руку в воду и тут же выдернул ее, словно ошпарившись.

В его руке, вместо привычного гладкого кусочка серебра, покоилась целая корона — в виде искусно переплетенных веток лозы, которые держали в середине перламутр. От вида короны у Гобана перехватило дух, ведь никогда еще он не видел такой красивой и такой изящной работы. Он все вертел ее в руках, улавливая каждую деталь, а потом бережно спрятал корону за пазуху и медленно пошагал к дому, раздумывая о чем-то.

С того дня молодой человек стал трудиться еще усерднее, и вскоре по всему городу, а после и за его пределами, начали ходить слухи о его небывалом мастерстве. У Гобана стали заказывать изделия даже приезжие из других городов — и никому он не отказывал, но сердце его принадлежало своей задумке. Ормонд, бывало поглядывал на парня, но ни о чем не расспрашивал — у каждого должен быть свой секрет.