Лев Кузьмин: Капитан Коко и Зеленое Стеклышко. Повесть-сказка

- И от первой до второй пушки мы должны выкопать в саду сундук, - добавил Пекарь.

В это время на самом деле где-то бабахнуло.

И мы заторопились на улицу.

Тут я спохватился, что Пекарь и Машинист опять рискуют из-за нас, и спросил:

- А вы-то ведь сейчас строгий запрет нарушите?

Но Пекарь и Машинист улыбнулись.

- А нас это не страшит. Мы давно привыкли прогуливаться сами по себе и друг с другом вместе. Верно, Зиньзелла?

- Верно! - откликнулась та. - Весь город сейчас заткнул уши, закупорил окна, и нас никто не увидит, не услышит, если не стучать каблуками.

И мы шли, не стуча каблуками.

И никто нас не слышал, никто не видел.

Город как будто оглох и ослеп.

На каждом окошке, даже на чердачных отдушинах висели плотные чёрные шторы.

Крепко привязанные, крепко приколоченные, пришпиленные, прикнопленные, приклеенные, чтобы не проникал ни один живой звук.

Даже и через двери, через замочные скважины.

Каждая скважина была заткнута аккуратно свёрнутой бумажкой.

И это доказывало благонадёжность всех здешних обитателей.

Впрочем, не всех… Рядом с нами шагали два самых лучших жителя этого города, этой страны!

Я шёл и думал: «Вот какие отличные у нас друзья! Они стараются для нас, но и мы их не подведём…» Да только я так подумал, а петух вдруг раскрыл клюв, вытаращил глаза и отчаянно замахал крыльями.

- Что с тобой? - кинулись мы к нему.

- Ой, держите меня! Ой, закройте мне клюв! А не то я запою… А не то я взлечу на крышу! - сипел он. - Ой-ой! На рассвете я должен петь! Ой-ой! От этого мне никуда не деться…

- Только посмей! Только посмей! - зашипел я на петуха. - Ты же всех нас выдашь!

Но разве можно словами унять утреннее петушиное «кукареку», если петух жив-здоров? Конечно, нет! Это ведь всё равно что сказать исправным часам: «Не тикайте!»

И наверняка петух бы загорланил, наверняка переполошил бы весь город, если бы Пекарь не догадался сбросить с себя куртку и наглухо запеленать ею Коко. Плотная куртка не пропускала звуков, и петух под ней отлично прокукарекался. Когда ему стало легче, он сказал Пекарю:

- Да-а! Не завидую я здешним петухам, которые голосят здесь только в варежку.

- Не завидую и я, - ответил Пекарь.

И вот перед нами крутою скалою поднялись стены Жабианского дворца. Его окна были тоже наглухо занавешены изнутри и снаружи. Мы обошли дворец и оказались около садовых ворот. Приоткрытые створки тяжело врезались в песок, между ними вполне можно было бы протиснуться, но почти у самого прохода стоял полицейский.

Он опирался на ружьё со стволом в виде оркестровой трубы, на поясе у него висел пакет с солью для зарядов, а сам он стоял склонив голову, совершенно как сонный.

- Дрыхнет на посту, - шепнул я Пекарю.

- Не дрыхнет, а очень старательно выполняет приказ Жабиана, - ответил тот едва слышно.

Полицейский взаправду ничуть не спал. Он только заткнул уши двумя длинными тряпочками и, чтоб не видеть и петушиного рассвета, закрыл глаза.

Пекарь подмигнул нам, и мы тихо пролезли в ворота.

Главный фонтан в саду мы нашли сразу. Это был круглый бассейн, посередине которого стояла медная позеленевшая фигура самого Жабиана Усатого. Медно-зелёный усач держал огромную медную бутылку с надписью: «Пейте наш лимонад!», а из бутылки со свистом вылетала лишь простая вода.

Фонтан так шумел, что мы могли разговаривать полным голосом, не боясь себя обнаружить.

Зиньзелла облетела вокруг фонтана, села на куст шиповника, указала:

- Вот здесь!

Машинист раздвинул колючие ветки, и мы увидели наш великолепный сундук. Он цел и невредим! Только вещи перемешаны так, будто там порылся поросёнок. Но это беда невеликая, - главное, что мы могли ехать дальше. Оставалось лишь увидеть Серебряный Меридиан.

Я вынул из кармана Зелёное Стёклышко и глянул. Меридиан был на месте. Всё такой же. Пронизав дворец из одного окна в другое, он проходил над садом. Около нас он даже чуть-чуть опускался.

Машинист сказал:

- Поспешим, ребята! Скоро ударит вторая пушка! Мы подхватили сундук и побежали к Меридиану.

- Прощайте! - сказал нам Пекарь и грустно-грустно улыбнулся.

- Счастливого полёта! - сказал Машинист, и у него печально угасла сигаретка.

А я стал высматривать в сундуке какую-нибудь такую вещицу, чтобы сделать памятный подарок, но Машинист и Пекарь сказали:

- Не ищи ничего… На память нам пусть останется письмо капитана Коко, раз уж оно не отправлено. Мы иногда будем его перечитывать и вспоминать вас. Это очень хорошее письмо.