Эдуард Гранстрем - В дебрях Севера [Приключения волка, медведя и лисицы]

Но рубить лес лисе показалось и трудно, и скучно; поработав немножко, она под каким-то предлогом ушла, а вернувшись, сказала волку:

— Мне надо идти на крестины в деревню: я только что в лесу получила приглашение.

И лиса ушла как будто в деревню, а на самом деле не дальше кадушки волка. Позавтракав досыта, она вернулась на место работы.

— Ну, какое же имя дали ребенку? — спросил волк.

— «Первая прогулка», — ответила лиса и для виду принялась-было за работу. Но не работалось ей, и опять под каким-то предлогом она ушла в лес, а возвратясь, снова сказала товарищу:

— Меня опять пригласили на крестины: хозяйской дочке Бог сына дал.

— Что ты все шляешься! — заметил волк, — откажись лучше от этой пирушки и примись за работу как следует!

— Друг мой, — ответила лиса, — никак нельзя отказаться. Всем, а особенно новым поселенцам следует жить с соседями в мире и добром согласии.

— Ну, ступай, — ответил волк, — только не оставайся там долго; один я не скоро справлюсь с делом.

Лиса ушла, но опять не дальше кадушки волка, и скоро вернулась на лесную порубку.

Лисица ушла, но опять не дальше кадушки волка.

— Ну, как теперь назвали ребенка? — спросил волк.

— «Второй прогулкой», — ответила лисица и взялась за топор, будто и вправду хотела приняться за работу.

Помахав топором подле волка, лиса снова ушла в лес, но скоро вернулась.

— Меня опять пригласили на крестины, — сказала она волку, — теперь невестке Бог тоже сына дал.

— Что это за беспрерывные крестины! — сказал с досадою волк. — Не ходи, голубушка, нельзя же все бегать по пирушкам!

— Меня пригласили в кумы, — ответила лиса, — я должна идти.

— Ну хорошо, ступай! — сказал волк. — Но скажи ты им раз навсегда, что больше не пойдешь ни на какие крестины; пора теперь страдная, и нам надо вместе работать на пашне.

Лисица ушла, но, как и раньше, дошла только до кадушки волка. Доев остатки масла, она вернулась на работу.

— Ну, какое же имя теперь дали ребенку? — спросил волк.

— «Третья прогулка», — ответила лиса и принялась помогать волку.

Волк все время работал прилежно и скоро тоже проголодался. Вот пошел он обедать к тому месту, где оставил свою кадушку с маслом, но к удивлению своему нашел ее пустой. Озлился серый и стал уличать лису в воровстве.

— Это ты, воровка, села мое масло! — говорил он ей.

— С чего ты это взял, любезный друг! — обиделась лиса. — До твоего масла я не дотрагивалась; если не веришь мне, мы сейчас узнаем, кто из нас виноват. Взберемся на ту скалу, ляжем там на солнышке, и у того, кто сел масло, из глотки будет капать жир.

Это предложение понравилось волку: он чувствовал себя правым и видел, что иначе нельзя узнать правду.

Вот поднялись они на скалу и улеглись на самом солнопёке.

Волк заснул и лиса побежала к своей кадушке.

Уставший волк скоро крепко заснул; лиса, лукаво притворившись, что спит, только этого и ждала; она вскочила, сбегала к своей кадушке за кусочком масла и обмазала им то место, на котором лежала морда спящего волка, а потом с криком разбудила его:

— Встань-ка, куманек, посмотри, как масло течет из твоей морды!

Волк проснулся, увидав большое жирное пятно на том месте скалы, где лежала его морда, он не стал больше спорить с лисой, а извиняясь, сказал:

— Вижу, лисанька, что ты ни причем, видно, я сам виноват.

ак окончилась ссора волка с лисой, и в полном согласии они снова принялись за работу. Наконец лес под пашню был вырублен, оставалось только выжечь пни; но лиса совсем не думала о работе и, потягиваясь, растянулась спокойно под кустиком.

— Иди же лес выжигать! — крикнул ей волк, — что ты там валяешься, лентяйка?

— Займись ты этой работой один, мой друг, — отвечала лиса, — а я буду смотреть, чтобы огонь не перешел на соседний лес и не наделал бед.