Эндрю Лэнг - Жёлтая книга сказок

Наутро Дева-колдунья спросила, не хочет ли гость остаться с нею в прекрасном дворце навсегда. Опешил юноша, а Дева-колдунья добавила:

– Видел ты сам: я вечно буду молодой и прекрасной. Никто мне не указ, делаю что хочу, бываю где хочу. Никогда раньше не думала я о замужестве. Но вот встретила тебя и полюбила с первого взгляда. Если согласен – женись на мне, и заживём мы как принц и принцесса. Много у меня богатства, ни в чём мы с тобой нуждаться не будем.

Что таить: соблазнительно звучали речи, прекрасна была хозяйка дивного дворца! Однако крепко помнил юноша, что птички колдуньей её называли, да ещё про кровь говорили. Поэтому, отвечая Деве-колдунье, юноша подбирал слова с большой осторожностью:

– Не гневайся, прекрасная дева. Трудно смертному решиться так быстро. Дай время подумать. Через несколько дней я тебе отвечу.

– Будь по-твоему, друг мой дорогой. Не только несколько дней – несколько недель даю я тебе на размышления. Спроси своё сердце, загляни себе в душу, а я подожду.

Чтобы гость не скучал и чтобы решался поскорее, стала Дева-колдунья водить его по своим владениям, показывать сокровища. Все они были ненастоящие, а чарами сотворённые, ибо владела Дева-колдунья Соломоновым перстнем и с его помощью могла создать любую иллюзию. Развеивались эти иллюзии, словно туман поутру, ни следа от них не оставалось. Да только юноша этого не знал. Думал он, что видит истинные драгоценности да диковинки.

Наконец, привела его Дева-колдунья в потайную комнатку. Стоял там серебряный столик, на столике – золотой ларчик.

– Вот где моё главное сокровище хранится, – сказала Дева-колдунья. – В целом мире нет его ценнее. Знаешь, что это? Драгоценный золотой перстень. Надумаешь жениться на мне – получишь этот перстень в подарок и станешь счастливейшим из смертных. А в залог нашей вечной любви я немного прошу. Кровь твою – всего-то три капельки из левого мизинчика.

Услыхав такую речь, похолодел юноша. Понял он, что душа его на кон поставлена. Однако виду не подал, сумел от прямого ответа уйти, зато спросил как бы невзначай, что же такого особенного в золотом перстне?

– Ни одному из смертных неведома вся сила этого сокровища, – заговорила Дева-колдунья. – Ибо не умеют смертные прочесть тайную надпись на перстне. Но даже и не понимая толком, о чём гласят древние знаки, обретаю я с этим перстнем удивительные способности. Надену перстень на левый мизинец – полечу, подобно птице; надену на безымянный палец – стану невидимкой; на средний – сделаюсь неуязвимой для камня, металла, огня. Если же на указательный палец левой руки надену перстень, тогда любой предмет появится по моему велению – хоть ужин вкусный, хоть дворец пышный. Ну а если на большом пальце перстень, делается левая рука столь сильной, что может скалы крушить. Жаль, неведом мне смысл надписи. Уж конечно, великие тайны она раскрыла бы тому, кто сумел бы её прочесть. Но, как я уже говорила, нет среди смертных такого мудреца. Раньше перстень этот принадлежал царю Соломону, мудрейшему из владык. В его царствование жили великие мудрецы. Слыхала я, будто перстень не человечьи руки выковали; будто ангел с Неба спустился и даровал Соломону это сокровище.

После таких речей юноша решил во что бы то ни стало завладеть перстнем, хоть и не слишком поверил в чудеса, о которых рассказала Дева-колдунья. Хотел он, чтобы она вложила перстень ему в руку, да попросить не дерзнул, и вот Дева-колдунья, чуть помедлив, спрятала перстень обратно в ларчик.

Через несколько дней снова зашёл у них разговор о волшебном перстне, и тогда-то юноша сказал:

– Что-то мне не верится, будто у перстня может быть такая сила.

Открыла Дева-колдунья ларчик, вынула перстень, и засверкал он в её ладони, точно солнечный луч. Дева-колдунья надела перстень на средний палец левой руки и говорит:

– Возьми кинжал и попробуй ранить меня.

Юноша смутился, однако Дева-колдунья настаивала, и он послушался, взял кинжал. Засмеялась Дева-колдунья, стала подначивать:

– Смелее, друг сердечный, смелее!

Удивительно: словно бы невидимая железная стена выросла между ними. Не причинял кинжал ни малейшего вреда, не удавалось юноше даже коснуться белоснежной кожи Девы-колдуньи. Вдруг надела она перстень на безымянный палец – и вовсе исчезла! А через миг опять возникла перед юношей, смеясь весело и задорно.

– Дай и мне попробовать, – попросил юноша. – А то вдруг этакие штучки у нас, у смертных, не получаются?