Максим Климкович - Алладин - книга-игра

– Да, для меня такое по силам. Когда он увидит меня, то ничуть не удивится. Я приснюсь ему сегодняшней ночью и подготовлю к встрече.

– Хорошо, – сказал Алладин, – и если все удастся, ты получишь свободу.

– А если султан не согласится? – вздохнула Жасмин.

– У Алладина есть третье желание.

Итак, мой дорогой читатель, Алладину ничего не остается, как только ждать завтрашнего дня, чтобы вместе с Жасмин и джином предстать перед султаном, покаяться во всем и надеяться на его милость.

Итак, не желая отказываться от задуманного, Алладин направляется прямиком в Главу 12а.

И вот, следуя твоему выбору, Алладин летит на ковре-самолете в Багдад, в султанский дворец, в надежде завладеть волшебной лампой, вырвать ее из рук алчного Джафара, ставшего теперь волшебством джина султаном и самым могущественным колдуном на Земле.

А Джафар в полной уверенности, что с Алладином покончено навсегда, в том, что он погребен во льдах, хозяйничал в султанском дворце, как хотел. Султан в шутовской шапочке, позванивая бубенчиками, забился в угол и был рад, что о нем хоть на время забыли. Хватило с него издевательств и злословия Джафара.

А вот Жасмин пришлось несладко. Бывший тайный советник, а теперь султан Багдада Джафар усадил ее на ковры и заставлял улыбаться. Конечно, Джафар мог заставить ее улыбаться своим волшебством, но он понимал, нужно сломить строптивый характер девушки, нужно научить ее притворяться. Ему доставляло несказанное удовольствие унижать султана и его дочь.

– Нет-нет, Жасмин, ты улыбаешься слишком грустно.

У девушки в глазах и без того блестели слезы.

– Ну-ка, правый уголок губ немного повыше, вот так. Такой ты мне нравишься. А блеск твоих глаз, несравненная Жасмин...

Принцесса не выдержала и разрыдалась, уткнувшись лицом в камень.

– Ничего, Жасмин, скоро это пройдет, ты привыкнешь ко мне. Скажи, я красив? – Джафар поднялся во весь свой рост и развел руки.

Он напомнил Жасмин старого черного ворона, только что прилетевшего с городской помойки, хотя на нем и были белые одежды султана.

Но больше всех упивался властью, как и водится, второе лицо в государстве, если птицу только можно назвать «лицом».

Попугай Яго сидел на султанском троне и чистил клюв о его бархатную обивку. Он отполировал его до блеска и то и дело разглядывал свое отражение в большом золотом блюде, на котором лежали жареные орешки. Он отполировал свой клюв так, как не полировала свои ногти даже принцесса Жасмин. Он настолько пресытился ощущением собственного величия и съеденными орешками, что даже крадись к нему сейчас кот, он поленился бы взлетать. Он чувствовал себя властелином мира. Он обнаглел настолько, что даже позволял себе не отвечать на вопросы господина и то и дело почесывал горло правой лапой, запуская свои желтоватые когти глубоко в перья. Ведь это же он, Яго, украл лампу, это он дал своему хозяину власть, и теперь он понимал, что хозяин будет безмерно дорожить им.

Яго горделиво осмотрелся по сторонам. И, заметив султана, прокричал.

– Эй, ты, дряхлый беззубый старикашка, ну-ка раскуси мне пару грецких орехов!

Султан встрепенулся, и по его морщинистым щекам побежали слезы. Такого унижения он даже и представить себе не мог. Ведь кто знал, что все сложится подобным образом и он, всемогущий султан, владыка вселенной, будет шутом при дворе злого Джафара.

Старик поднялся и, пошатываясь, звеня бубенцами, побрел к трону выполнять просьбу общипанного попугая.

А тому показалось, что султан идет слишком медленно.

– Эй, стражник, – приказал Яго, – всыпь-ка плетей старику, что-то он совсем обленился!

И в этот момент Жасмин умоляюще взглянула на Джафара.

Тот поднял руку. Стражник с занесенным кнутом замер.

– Эй, Яго, полегче! – грозно сказал Джафар. – Мне кажется, что твоя наглость не знает предела.

– Да разве это наглость, мой господин? Я просто попросил султана о маленькой услуге, ведь я уже устал щелкать орехи.

– Замолчи, а то я тебя посажу в клетку.

– Не хочу в клетку! – капризно огрызнулся попугай.

– Тогда и молчи, а то завяжу клюв шнурком.

– А вот говорить мне никто не запретит!

Джафар тут же выхватил из рукава шелковый шнурок и мгновенно сделав петлю, завязал на большом клюве попугая.

Как зло ни вращал глазами Яго, это не помогло. Он даже попытался своей когтистой лапой стянуть шнурок, но это ему не удалось и поэтому, обидевшись, он забрался в угол и отвернулся к стене, при этом подумав: