Диана Кинг - Мишки-гамми и Невезучки

Люди, которые построили монастырь, отличались, судя по всему, большой любовью к природе и постарались как можно гармоничнее вписать постройки в пейзаж. В центре большой площадки находилась довольно высокая каменная церковь с колокольней. Перед входом в нее было установлено деревянное распятие с фигурой Христа в человеческий рост. Хозяйственная и служебная постройки, частично каменные, частично деревянные, образовывали некое подобие подковы. С оставшейся стороны территорию монастыря ограничивал низкий забор с гостеприимно распахнутыми воротами, на которые, похоже, никогда не вешали замок. Эта ограда не столько отделяла монастырь от внешнего мира, сколько указывала место, где человек, удалившись от мирских забот, мог спокойно пообщаться с Всевышним.

– Как ты вышел на этот монастырь, Вольдемар? – спросил Ворчун.

– Шел, шел и вышел, – невозмутимо ответил Вольдемар.

«Да, – подумал Ворчун, – невезучкам иногда везет. Еще час назад он и не подозревал о существовании этого монастыря, и вот мы уже у его порога.»

– Не думаешь ли ты, – произнес Вольдемар, – что мне повезло?

– Нет, не думаю, – соврал Ворчун.

– Да я пустил ослика по тропинке, он и вывел нас сюда, – улыбнулся Вольдемар.

«Н-да, – подумал Ворчун. – И в самом деле!»

И мишка-гамми, как заправский сыщик, принялся рассуждать про себя.

«Если Николь осталась жива, – размышлял Ворчун, – то наверняка она пострадала. Она может оказаться именно здесь. Но почему монастырь почти разрушен? Неужели от бури? Словом, если Николь жива, то все, что случилось: снежный человек, змея – несомненно приблизило Вольдемара к его цели. Если жива! А если нет? Тогда не приблизило, но и не отдалило. Потому что если цель недостижима, то нельзя быть к ней ближе или дальше. Тогда это – невезение обычного олуха, который причиняет неприятности себе и другим. Причем не со зла. Ведь человека добрее Вольдемара вряд ли отыщешь! Значит, самое главное – не мешать Вольдемару, что бы ему ни взбрело в голову. Хотя бы из инстинкта самосохранения!»

– Ворчун, очнись, что с тобой?

Ворчун понял, что его уже давно трясут за плечо.

– Прости, Вольдемарчик, задумался, – пробормотал Ворчун и открыл глаза.

– Похоже, тебе надо как следует отдохнуть. Что-то в последнее время ты начал отключаться, – отеческим тоном заметил Вольдемар.

– Наверное, ты прав, – согласился Ворчун.

Он твердо решил не спорить с Вольдемаром. Это и для дела лучше, и для здоровья полезней.

– Так куда мы поедем? – спросил Вольдемар, перебирая в руках уздечку.

– У тебя что, есть варианты? – поинтересовался Ворчун, осматривая окрестности.

– Ну, можно возвращаться на ту тропу, по которой мы ехали, можно идти напрямик, в деревню, – начал рассуждать сын аптекаря.

– Поступай как считаешь нужным, – сказал Ворчун, – я всецело полагаюсь на тебя!

Вольдемар на минуту задумался и решительно свернул на тропу, которая, казалось, напрямик вела в деревушку.

Тропа оказалась очень узенькой: два путника едва могли разминуться на ней. С каждым километром она все больше сужалась, и ослику приходилось буквально протискиваться между камнями или прижиматься к скользкой каменной стене, чтобы не свалиться в пропасть.

Вольдемар шел впереди и тоже словно прилипал к каменной стене с таким видом, как будто от этого зависело спасение его души. Иногда он проявлял прямо-таки чудеса виртуозности, перепрыгивая с камня на камень или протаскивая ослика между двумя булыжниками, где можно было протащить разве что велосипед, да и то без педалей.

Ворчун расслабился в седле, пытаясь представить, что ждет их в конце пути, если его теория верна. А в том, что его теория верна, он ни на секунду не сомневался. В идеальном варианте в конце пути их должна была ожидать сама Николь. Но Ворчун был согласен и на какую-нибудь вещичку, которая принадлежала бы девочке. Детективу был необходим любой след, указывающий на ее нынешнее местонахождение. Но то, что тропа, которую выбрал Вольдемар, приведет к искомому результату, казалось абсолютно верным.

В конце тропы не оказалось ничего: ни самой Николь, ни следа, ни записки. Лишь тупик в виде замшелых гранитных стен, что исключало дальнейшее продвижение вперед.

Для Ворчуна это был жестокий удар, потрясший его стройную теорию. Он доверился Вольдемару и просчитался: тому опять не повезло. При этом они ни на шаг не приблизились к цели, скорее удалились, так как им надо было возвращаться.