Якоб Гримм: Сказки братьев Гримм [Классический перевод и классические иллюстрации]

Когда они сели за стол и уже поели, мать сказала: «Эльза, сходи-ка в погреб да принеси нам пива».

Сняла умная Эльза кружку со стены, пошла в погреб, по дороге постукивая крышкой для развлечения, а когда сошла в погреб, достала стулик, поставила его перед бочкой да на стулик и присела, чтобы спины не натрудить да себе не навредить. Затем поставила она перед собой кружку и повернула кран у бочки; а пока пиво в кружку бежало, стала Эльза по сторонам глазеть и увидела над собой мотыгу, которую каменщики по забывчивости там оставили…

И вот начала умная Эльза плакать и приговаривать: «Коли вдруг я за Ганса выйду замуж, да родится у нас ребенок, да повырастет, да пошлем мы его в погреб пива нацедить, да упадет ему на голову эта мотыга, да пришибет его до смерти!»

И так она сидела около бочки, плакала и криком кричала из-за того, что ей грозит в будущем беда неминучая…

В доме между тем все ждали пива, а умная Эльза все не возвращалась.

Тогда сказала ее мать служанке: «Сходи-ка в погреб, посмотри, что там Эльза замешкалась».

Пошла служанка и видит: сидит та перед бочкой и кричит благим матом. «Эльза, о чем ты плачешь?» — спросила служанка. «Ах, — ответила та, — как же мне не плакать? Коли я за Ганса выйду замуж, да родится у нас ребенок, да вырастет, да пошлем мы его в погреб пива нацедить, да упадет ему на голову эта мотыга, да пришибет его до смерти!»

Тут и служанка сказала: «Ведь, поди ж ты, какая у нас Эльза умная!» — подсела к ней и начала вместе с ней беду неминучую оплакивать…

Немного спустя, когда и служанка тоже не возвратилась, а все за столом требовали пива, чтобы утолить жажду, отец Эльзы сказал работнику: «Сойди ты в погреб и посмотри, чего там Эльза со служанкой замешкались».

Сошел работник в погреб и видит: сидят Эльза со служанкой и обе плачут. Тут он и спросил их: «Чего вы тут разревелись?» — «Ах, — сказала Эльза, — как же мне не плакать? Коли я за Ганса выйду замуж, да родится у нас ребенок, да вырастет, да пошлем мы его в погреб пива нацедить, да упадет ему на голову эта мотыга, да пришибет его до смерти!»

И работник тоже сказал: «Вот, поди ж ты, какая у нас Эльза умная!» — подсел к ним и тоже стал выть во весь голос.

А в доме все ждали, что работник вернется, и так как он не возвращался, то хозяин сказал хозяйке: «Ступай сама в погреб, посмотри, чего там Эльза замешкалась».

Сошла хозяйка в погреб и всех троих застала в слезах. Она спросила об их причине и, как услышала от Эльзы о беде неминучей, которая грозила ее будущему ребенку от мотыги, так и сказала: «Господи, какая у нас Эльза-то умная!»

И тоже подсела к ним троим и стала плакать.

Ждал-пождал муж сколько-то времени, но когда увидел, что жена не возвращается, а жажда его все больше и больше мучает, он сказал себе: «Ну, видно, уж мне самому надо в погреб сходить да посмотреть, что там Эльза замешкалась».

Когда же он сошел в погреб и увидел, как они все там сидели рядком и ревели, и услышал о той беде неминучей, которая грозила будущему ребенку Эльзы от мотыги, — и он тоже воскликнул: «Какая у нас Эльза-то умница!» И подсел к ним, и тоже стал вместе с ними плакать.

Жених долго сидел в доме один-одинешенек. Поскольку никто так и не вернулся, он подумал: «Они, пожалуй, меня там внизу ждут. Надо и мне туда же пойти, посмотреть, что они там затевают».

Сошел он в погреб и видит: сидят все пятеро рядом, ревут и плачут жалобно, один другого перещеголять старается.

«Да что же у вас за несчастье случилось?» — спросил он. «Ах, милый Ганс, — заговорила Эльза, — сам подумай: как мы с тобой поженимся, да будет у нас ребенок, да вырастет, да пошлем мы его, пожалуй, сюда пива нацедить, да вот эта мотыга, что там наверху торчит, на голову ему упадет, да пришибет его до смерти! Так как же нам об этом не плакать?» — «Ну, — сказал Ганс, — большего разума для моего домашнего обихода не требуется. Коли уж ты такая умная, Эльза, так я тебя возьму за себя замуж». Хвать ее за руку, повел в дом и свадьбу с ней сыграл.

Пожила она сколько-то времени с Гансом, и сказал он ей: «Жена, я пойду на заработки ради добычи денег, а ты ступай в поле и жни, чтобы у нас кроме денег и хлеб был». — «Хорошо, милый Ганс, я так и сделаю».

Ганс ушел, а она наварила себе славной каши и взяла кашу с собой в поле.

Вот она пришла на поле и сказала себе самой: «Что мне прежде следует сделать? Жать ли прежде начать, кашу ли прежде кончать? Э-э! Стану я прежде кашу кончать!»