Надежда Надеждина: Не уходи, Аук! [Лесные сказки]

Одному из них, желтоглазому, в черном галстучке речному зуйку, трясогузка похвасталась:

— Это я своим хвостиком лед расколола! Не веришь? Нет?

Зуек деликатно промолчал. Он не сомневался, что лед треснул сам по себе, но он признавал и заслуги трясогузки, она подала сигнал не только птицам. Люди прозвали белую трясогузку ледогонкой, заметив, что с ее прилетом на реке начинался ледоход.

Пела река песню свободно бегущей воды.

Пело поле песню проснувшейся земли.

Пел лес, хотя и не в полную силу. Еще не было слышно ни кукушки, ни пеночки-трещотки, ни славки-черноголовки, ни соловья — многих птиц, которыми особенно дорожил Аук, потому что они охотятся за вредными для леса насекомыми.

Чтобы, вернувшись домой, все эти птицы были довольны и сыты, Аук прикидывал: кому прилетать к майскому параду жуков, кому к открытию комариных игр, кому по зеленому сигналу лакомой для гусениц молодой листвы.

Вспоминая, не пропустил ли кого-нибудь, Аук прислонился к дереву. А оно загудело:

— Скажжи, Аук, какие цветы нас жждут?

Это проснулся и заговорил зимовавший в дупле Пчелиный Народ. А на лесной земле не было еще ни одного распустившегося цветка.

Аук погладил голые красные ветки вербы.

— Распуши барашки, вербушка! Выручи меня!

По пчелиному обычаю, рой сперва высылает пчелу-разведчицу. После облета она, станцевав танец меда, оповестит пчелиную семью о цветах, с которых можно собрать взяток.

— Верба, верба, верба! — танцевала разведчица. — Первый мед, первый мед, первый мед!

Не успев одеться в листья, верба цвела, зазывая пчел золотистым сиянием тычинок.

Пчелы полетели к вербе, а Аук стал готовиться к новым встречам. Он не хотел, чтоб гудение шмелей застигло его врасплох.

В лесу еще не везде стаял снег, но пролеска благородная набирала бутоны. Аук наклонился над ней:

— Я вижу, ты храбрая. За это тебя будут называть подснежником. Но будь и храброй, и доброй. Пусть в твоей синей чашечке найдется сладкая капля нектара для моего друга шмеля.

Так в весеннем расписании Аука, кроме поющих чисел, появились цветущие и жужжащие числа. Все нужно лесу: и птичьи ненасытные клювы, и трудолюбивые пчелиные и шмелиные хоботки.

От множества забот Аук устал. Но едва лишь собрался отдохнуть, как к его ногам опустился тетерев-косач, лесной черно-синий петух с красными бровями, и зачуфыкал.

— Ты чего распетушился! — отмахнулся от него Аук. — Ты никуда не улетал, и сейчас мне не до тебя.

— Чуфык! — бормотнул тетерев. — И у тех, кто улетал, и у тех, кто не улетал, будут детеныши. Ты подумал о лете, Аук?

Лето на языке Лесного Народа называется Временем Новых Следов. Новое поколение оставляет на земле следы своих лап и лапок.

Летнее расписание Аука украсили красные, черные, сизые, желтые, розовые бусины ягод. Птичьи и звериные малыши особенно любят чернику, воронику и малину.

Но тут обиженно засвистел дрозд-рябинник:

— А где же оранжевое рябиновое число, Аук? Ягоды нужны и осенью. Если перед отлетом нас не накормит рябина, мы, дрозды, до зимовки не долетим!

А потом зацокала белка:

— У меня к тебе просьба, Аук! Сделай так, чтобы орехи поспевали до заморозков, и я могла бы их закопать про запас. Зимой у меня сон плохой. Проснешься, и хочется пощелкать орешков.

А потом захрюкал кабан:

— Аук! Прикажи дубу ронять спелые желуди осенью, чтобы мы, кабаны, разжирели перед голодной зимой.

И олень присоединился к просьбе кабана, три раза топнув о землю копытом.

Просили еще многие звери, птицы, деревья, травы. Просили кто как умел — хлопали крыльями, топали, тявкали, рычали, ворчали, шуршали, шелестели, гудели, щебетали, пищали: не забудь нас, Аук!

И пришлось Ауку написать расписание для всего Лесного Народа на весь год.

Зато теперь порядок. Каждый лесной житель знает свой срок: когда кому менять летнюю шубу на зимнюю, когда засыпать осенью и когда просыпаться весной, когда кому зацветать и когда созревать семенам, когда кому улетать и когда прилетать домой.

Многие люди — ученые, охотники, лесоводы, пчеловоды, грибники — пользуются расписанием Аука. Этому можешь научиться и ты.