Тоон Теллеген - Письма только для своих

Он улетел на берег и уселся в камышах. «Сейчас они еще все подумают, что там что-то написано. А там ничего не написано! Они же знают, что такое ничего!»

На всякий случай он опять побежал к воде и написал большими буквами поверх оставшихся черточек:

Здесь ничего не написано.

Писарь-водомерка

Вскоре после этого мимо опять пролетал сокол. Он завис в небе, внимательно посмотрел вниз, а потом сказал:

— Ну да, я так и знал.

Жучок сидел, спрятавшись в камышах. Если бы у него были зубы, он непременно бы ими скрипел, и он чуть не измял все свои крылышки.

Он набрал в грудь побольше воздуха и что есть силы стал дуть на воду. Все слова и черточки исчезли в высоких волнах, которые бились о берега и растрепали камыши.

«Вот так, — удовлетворенно кивнул жучок. — Поговорим по-другому».

Он взобрался на камышовую метелку, стал раскачиваться туда-сюда и решил весь день оставаться очень сердитым.

Через некоторое время он уже яростно потирал передние лапки, а из глаз у него летели свирепые искры.

«Теперь я действительно жутко сердит», — подумал он и стал довольно и сердито смотреть на блестящее озеро.

Светило солнце, было лето, и они говорили о меде, дальней дали и о днях рождения зверей, о которых никто никогда не слышал.

Поднялся легкий ветерок. Ива зашелестела, а в воздухе вдруг появилось огромное письмо, которое тут же закрыло собой все небо.

Солнце тоже исчезло за письмом, а все звери вскочили и стали смотреть вверх.

Там было написано:

Дорогие все!

И больше ничего. Адреса отправителя тоже не было.

Таких больших букв никто никогда раньше не видел. Ласточка взлетела в небо, пронеслась вдоль письма и снова вернулась на землю.

— Восклицательный знак там в конце, — сообщила она, совсем запыхавшись. — Видите его?

— Да, — сказали звери.

— Такой большой…

— Как луна? — спросил жук.

— Больше.

— Больше, чем все на свете? — спросил муравей.

— Гораздо больше.

Звери покачали головами. Ласточка еще хотела рассказать, какими большими были буквы «д» и «е», но звери были так удивлены, что не могли даже слушать.

Ветер стал сильнее, и письмо улетело. Оно медленно исчезло за горизонтом, на небе снова появилось солнце, а река заблестела.

Звери долго просидели на траве, не говоря ни слова. Но потом они стали спрашивать друг друга, кто же написал это письмо. И действительно ли «все» — это они? А если это не они, то кто? И правда ли, что они все «дорогие»? Может, среди них был кто-то не «дорогой»? Но тогда это были бы уже не «все». И этот восклицательный знак в конце… Может ли быть так необычно, чтобы «все» были «дорогие»? Или, может, тот, кто написал письмо, хотел очень громко крикнуть, что для него все «дорогие»? Но почему он так решил? И почему он тогда не крикнул?

Письмо было необычное, с этим все согласились, и его должен был написать кто-то очень необычный.

Но кто бы это мог быть, они так и не сумели придумать. Кто на свете самый необычный, спрашивали они. А кто нет? Звери пожимали плечами и смотрели друг на друга.

В реке поднялись волны, из воды высунул голову ерш, оглядел всех блестящими глазами и спросил:

— Ну что, вы видели письмо?

— Видели.

— Это от меня.

— От тебя???

— Ага.

— Но как же ты его написал?

— Ну-у-у-у… — произнес ерш и снова исчез под водой.

Спустя какое-то время из воды высунулся карп и сказал:

— Оно правда было от него, это письмо. Мы еще вместе забрасывали его в небо. — И карп тоже скрылся в воде.

Солнце село, и звери разошлись по домам. Белка и муравей вместе шли через лес.

На лбу у муравья были глубокие морщины. Он сказал белке, что однажды напишет письмо, в котором будет только одна буква, но она будет больше, чем все небо. И это письмо упадет на землю, и оно будет сладким, так что все желающие смогут его съесть. Но оно никогда не закончится, такое оно будет большое.

— Так я и сделаю, — сказал он. Потом кивнул и пошел дальше большими шагами.

Белка помчалась за ним вдогонку и крикнула:

— Хорошо!

Я полностью овладел этим искусством. Все говорят, что меня от Вас просто не отличить.

Может, Вы как-нибудь зайдете и сами меня послушаете? Тогда мы вместе сможем что-нибудь проквакать. Я постараюсь, чтобы в этот день у меня был день рождения и непременно праздничный торт. Тогда мы вместе отпразднуем. Дело в том, что все мои соседи от меня переехали.