Марина Шмакова: Лукошко на окошке

Он повернул голову, пытаясь рассмотреть её.

– Давай играть в прятки, – предложила Бабочка, – я буду прятаться, а ты – искать.

– Давай! – согласился Бычок. Она помахала ему крыльями с жёлто-оранжевым узором и полетела на другой край луга.

Там было много больших и ярких цветов, на которых она была незаметна. Когда Бычок её находил, она садилась к нему на спину, и он бегал с ней по лугу. Затем она опять спряталась в цветах. Так они играли долго, пока не подул сильный ветер, который подхватив Бабочку, стал уносить её к тёмному лесу. Бычок побежал следом за ней.

Кончился луг. Появились редкие берёзы и осины. За ними – тёмные ели. Лес могучей стеной встал перед ним. Луг, где паслись коровы, остался далеко позади. В лесу было тихо, только макушки деревьев качались от ветра. Бычок поднял голову и увидел Белочку, затаскивающую в дупло гриб. Он окликнул её и спросил, не видит ли она сверху Бабочку с жёлто-оранжевым узором на крыльях.

– Нет, здесь не видно, – ответила Белочка, – но в чаще леса есть поляна с волшебными цветами, там много бабочек.

Бычок поблагодарил её и пошёл искать поляну. Он долго бродил по лесу, но поляны нигде не было видно.

Вдруг из-под ели выскочил Заяц и как вкопанный остановился перед Бычком.

– Ты что тут делаешь? – спросил Заяц.

– Ищу поляну с волшебными цветами, – грустно ответил Бычок и рассказал ему про Бабочку.

– Да, это не просто! – почесав за ухом, сказал Заяц. – Ты, вот что, приляг, отдохни, а там сам увидишь, что будет.

Заяц прыгнул в кусты и был таков, а Бычок послушался и лёг под деревом.

Ему приснились пышные зелёные луга с мягкой вкусной травой, пруд с прохладной водой, и, наконец, поляна с большими цветами, над которыми порхали разноцветные бабочки.

«Как их много! – подумал во сне Бычок. – Может здесь моя подружка?»

Оглядевшись, он заметил, спящую на большом красном цветке, бабочку, такую же прекрасную как его прежняя знакомая. Он подошёл ближе. Это та самая Бабочка! Но почему она не движется и совсем холодна?

– Ветер уронил её в красный волшебный цветок. Кто попадёт в его чашечку, тот надолго заснёт, – услыхал он голоса.

Бычок повернул голову и увидел несколько бабочек, порхающих вокруг него. Горестно вздыхая, они улетели.

Ему стало грустно. Из глаз покатились слёзы. Одна слезинка упала на цветок, а другая на Бабочку. Он тяжело вздохнул, и когда выдохнул, его тёплое дыхание согрело её остывшее тельце. Крылья дрогнули, и она очнулась.

В этот момент Бычок открыл глаза и проснулся. Прямо перед ним была поляна и пруд с прохладной водой. На поляне много цветов и бабочек. Среди них была его знакомая.

– Ты живая! Я нашёл тебя! – обрадовался Бычок.

В ответ Бабочка помахала жёлто-оранжевыми крыльями и села на ветку орешника.

День клонился к вечеру. В лесу темнело. Они стали вместе искать дорогу домой. Впереди летела Бабочка, а за ней Бычок.

Издалека послышалось протяжное: «Му-у».

– Это Мама меня зовёт.

– Давай прощаться, мне тоже пора домой.

Бабочка улетела. А Бычок нашёл Маму, потёрся о её тёплый бок. Она лизнула его мордочку, и они пошли догонять своё стадо. Впереди шла Мама, а рядом бежал маленький Бычок.

В одном сказочном лесу, между речкой и горой, в своей берлоге жили медведица Тита и медвежонок Титу. Жили они дружно. Медвежонок во всем помогал маме. С утра собирал ягоды в лесу, а после обеда ловил в реке рыбу, а уж потом грелся на песочке.

Как-то медвежонок Титу лежал на берегу речки. К нему подошла мама. В лапах у неё был бочонок мёда.

– Титу, отнеси этот мёд бабушке. Заодно проведаешь её.

– Хорошо, мама.

Когда медведица ушла, медвежонок перевернулся на другой бок и задремал. Но его разбудили птичьи голоса. Он посмотрел по сторонам. Птички заметили его, вспорхнули и улетели.

Ещё полежал, вдруг он видит, плывёт бревно.

«Вот бы, – подумал медвежонок, – мне поплыть на этом бревне прямо до соседнего леса!»

Бревно, как нарочно, зацепилось за берег недалеко от медвежонка…

– Это мой корабль, а я капитан! – сказал Титу, взял бочонок и уселся на бревно. Оттолкнулся лапой и поплыл. Плывёт медвежонок на бревне и радуется: «Здорово я придумал! В такую жару не пришлось мне топать пешком!»