Лучано Мальмузи - Неандертальский мальчик в школе и дома

Что ты за него хочешь?

– Зайца…

– Идет.

Зайца приносят, и вскоре начинается долгожданный урок стряпни. Дедушка Пузан учит нас, как раздувать огонь, подкладывать хворост, ворошить угли, накалять плиту из песчаника; наконец, как испечь зайца и съесть его целиком, до косточки.

Последнее он демонстрирует очень наглядно. Раз – и заяц исчез, даже костей не осталось.

– Видали? – облизывается учитель. – Настоящий ледниковый человек должен не только хорошо охо­титься, но и искусно стряпать. Я в своей жизни нико­гда ничем не брезговал, и…

– И это видно! – вставляет Блошка. Все смеются.

Дедушка Пузан сначала хмурится, но потом хохочет вместе с нами.

– Ты просто завидуешь, – втолковывает он Блош­ке. – Надо бы научить тебя есть как следует, иначе ты за зиму превратишься в скелетик. – Потом, приосанив­шись, добавляет: – Ребята, урок окончен. Можете идти по домам. Но не забудьте: завтра наш первый поход. Захватите все необходимое. Наша школа – суровая школа жизни, в ней закаляются сильные духом ледни­ковые мужчины…

– А женщины? – пищит Блошка.

– И женщины закаляются, еще как, – заверяет де­душка Пузан, гладя ее по голове.

Потом вынимает из угла двоих подвешенных, кото­рые качаются на ветру, замахивается на них дубинкой для записей, вонзает зубы в ребро бизона, припасенное на ужин, и следит, как мы гуськом спускаемся по тро­пинке в стойбище.

Студеное осеннее утро. Мы, дети, уже построились, а мамы, папы, дедушки, бабушки, дяди и тети толпят­ся вокруг и прощаются с нами. У многих на глазах слезы.

Мама Тигра крепко обнимает меня, глядит как-то странно, будто хочет навсегда запечатлеть в памяти мои черты. Тетушка Жердь целует меня, обливаясь слезами, словно мы прощаемся навеки.

Ну, не знаю, во всем этом чудится что-то странное.

Я хочу поделиться с Умником своими сомнениями, но тот пожимает плечами: не волнуйся, мол, все в по­рядке.

Наконец дедушка Пузан дает сигнал трогаться в путь. Все взяли?

– Да, дедушка! – отвечаем мы хором.

– Запасные шкуры?

– Да!

– Острые камешки, чтобы затачивать колышки для палаток?

– Да!!

– Вяленое мясо?

– Да!!!

– Гм… но СКОЛЬКО вы взяли мяса? – до­пытывается учитель.

Щеголек с гордостью показывает свои припасы. У дедушки Пузана глаза лезут на лоб.

– Молодец, мальчик, моло­дец! Хорошо начинаешь школу. М-м-м… надеюсь, когда мы оста­новимся перекусить, ты вспом­нишь о своем старом учителе. Знаешь, меня замучил артрит… я всю ночь не спал… совсем осла­бел…

– Куда мы идем, дедушка? – спрашивает Березка.

– Цель первого похода должна оставаться в тайне, – заявляет де­душка Пузан.

– Как это так?

– Таков обычай нашего стойбища…

Умник рядом со мной загадочно улыбается.

– Ну а теперь в путь, поживее. Того гляди, пойдет снег.

Небо в самом деле нахмурилось, задул ледяной ве­тер, в воздухе закружились первые снежинки.

– Выбрали денек для похода, – ворчит Морж, из­вестный лентяй.

– Ранняя в этом году зима, – отмечает Березка. – Надо поскорей собрать последние ягоды.

– Разговорчики! – обрывает нас дедушка Пузан. – Сейчас не время болтать.

Я закрываю рот и, чтобы отвлечься, пропускаю не­сколько рядов и оказываюсь позади моей Неандерталочки. А когда моя душечка оборачивается, предлагаю понести шесты для палатки.

Тут же появляется Щеголек и предлагает понести шкуру с провизией.

О сила любви! Неандерталочка идет налегке, а мы оба сгибаемся под непомерной тяжестью.

Когда мы углубились в лес, метель разыгралась не на шутку. Дальше собственного носа ничего не видать.

Сколько времени мы идем?

Все утро и добрую часть дня.

Останавливаемся, только чтобы наспех перекусить, – и все равно дедушка Пузан, якобы сравнивая разные способы вялить мясо, уничтожает половину наших при­пасов.

И снова в путь.

У меня возникает странное впечатление, что учитель нас водит по кругу, но небо покрыто тучами, и с уверенностью это сказать нельзя. Я замечаю также, что время от времени Умник отстает, прячется за дерево и что-то делает там.