Алан Милн - Винни-Пух

— Медвежонок! — улыбнулся Кристофер Робин Пуху. — Как же я тебя люблю!

— И я тебя тоже, — ответил Винни-Пух.

Иа, старый серый ослик, стоял на берегу ручья и смотрел на своё отражение в воде.

— Жалкое зрелище, — вздохнул он. — Жалкое, иначе и не скажешь.

Он повернулся, медленно прошёл двадцать ярдов по течению, пересёк ручей и так же медленно вернулся назад по другому берегу. Вновь посмотрел на своё отражение.

— Так я и думал, — вздохнул он. — И на этой стороне то же самое. Но никто не замечает. Жалкое зрелище! И говорить тут не о чём!

В этот момент за его спиной затрещали кусты и из них выкатился Винни-Пух.

— Доброе утро, Иа! — поздоровался он.

— Доброе утро, медвежонок Пух! — уныло ответствовал Иа. — Если это и впрямь доброе утро, — добавил он. — В чём я сильно сомневаюсь.

— Но почему? Что случилось?

— Ничего, медвежонок Пух, абсолютно ничего. Все мы не можем, а некоторым так вообще не до этого. Тут уже ничего не поделаешь.

— Все мы не можем что? — полюбопытствовал Винни-Пух, потирая нос.

— Веселиться. Петь и… танцевать. Водить хоровод вокруг шелковицы.

— А!.. — Пух долго думал, прежде чем спросить. — А где тут у нас шелковица?

— C'est la vie, — всё так же уныло продолжил Иа. — Французское выражение, означает — се ла ви. Я не жалуюсь, но так уж она устроена, эта самая жизнь.

Пух сел на большой камень и попытался осмыслить слова ослика. Вроде бы загадка, а в загадках он никогда не был силён, да и откуда, умишко-то слабенький. Поэтому он запел песенку про пирог:

А поскольку после первого куплета Иа не сказал, что песенка ему не понравилось, Пух тут же спел ему и второй:

Иа всё молчал, так что за вторым куплетом Пух запел третий:

— Всё правильно, — наконец, молвил Иа. — Песня. Тирли-мырли, ой-люли! По орехи мы пошли! Радуйтесь и наслаждайтесь.

— Я и наслаждаюсь.

— Некоторые могут.

— А ты нет? Почему?

— Какое это имеет значение?

— Ты сегодня вроде бы грустный, Иа.

— Грустный? А с чего мне грустить? У меня же день рождения. Самый счастливый день в году.

— У тебя день рождения?! — несказанно изумился Винни-Пух.

— Конечно. Разве не видишь? Посмотри на все подарки, которые я получил, — он помахал ногой из стороны в сторону. — Посмотри на праздничный пирог! Со свечами и розовой глазурью.

Пух посмотрел: сначала направо, потом — налево.

— Подарки? — переспросил он. — Праздничный пирог? Где они?

— Разве не видишь?

— Нет.

— И я тоже не вижу. Шутка!.. — объяснил Иа. — Ха-ха!

Винни-Пух почесал затылок, окончательно сбитый с толку.

— Так что, у тебя действительно день рождения? — спросил он.

— Да.

— Вот здорово! Желаю тебе счастья и исполнения всех желаний, Иа.

— И тебе счастья и исполнения всех желаний, медвежонок Пух.

— Но день рождения сегодня не у меня!

— Всё так, день рождения мой.

— Тогда почему ты сказал: «И тебе счастья и…»

— А почему нет? Или ты хочешь быть несчастным в мой день рождения?

— А, тогда понятно, — протянул Винни-Пух.

— Хватит и того, что я совсем разнесчастный, — Иа чуть не плакал. — Ни подарков, ни торта, ни свечей… Никому до меня нет дела! Но если несчастным будет кто-то ещё…

Этого Винни-Пух вынести уже не мог.

— Оставайся здесь! — крикнул он Иа, развернулся и со всех ног поспешил домой: он полагал, что должен немедленно вручить Иа хоть какой-нибудь подарок, а уж потом, попозже, подарить что-нибудь достойное.

Около дома он натолкнулся на Хрюку. Тот подпрыгивал и подпрыгивал, пытаясь дотянуться до дверного кольца.

— Чего это ты тут делаешь?

— Пытаюсь достать до дверного кольца, — ответил Хрюка. — Я как раз проходил мимо…