Туве Янссон - Мемуары папы Муми-тролля

– Ничего, кроме ветра, – сказал я. – Пойдем, зажжем керосиновую лампу.

– Я нашел желе! – закричал вдруг Шнырёк и выскочил из банки с мисочкой в лапках.

И вот тут-то вечернюю тишину прорезал одинокий протяжный и дикий вой, от которого шерсть на затылке встала у всех дыбом. Шнырёк даже вскрикнул и выронил мисочку на палубу.

– Это Морра, – сказал Юксаре. – Нынче ночью она поет свою песню.

– Она умеет плавать? – спросил я.

– Этого никто не знает, – ответил Фредриксон.

Морра охотилась в горах. Она страшно выла, и более дикого воя мне слышать никогда не приходилось. Вот вой стал стихать, потом вдруг приблизился к нам – и наконец исчез…

Наступившая тишина была еще ужаснее. Мне показалось, что в свете восходящего месяца я вижу тень Морры, летящей над землей.

Потянуло холодом.

– Смотрите! – воскликнул Юксаре.

Кто-то примчался галопом на берег и стал в отчаянии метаться по нему.

– Вот этого, – мрачно изрек Фредриксон, – сейчас съедят.

– Но не на глазах у Муми-тролля! – воскликнул я. – Я спасу его!

– Не успеешь, – предупредил Фредриксон.

Но я уже решился. Я влез на перила и торжественно произнес:

– Могилу безвестного искателя приключений не украшают венками, но вы хотя бы поставьте мне гранитный памятник с изображением двух плачущих хемулих!

С этими словами я бросился в черную воду и нырнул под кастрюлю Шнырька. Кастрюля булькнула:

– Бам!

С достойным восхищения самообладанием вывалил я из кастрюли жаркое. Затем быстро поплыл к берегу, подталкивая кастрюлю мордочкой.

– Наберитесь мужества! – кричал я. – К вам плывет Муми-тролль! Где это видано, чтобы морры безнаказанно поедали кого им вздумается?!

На вершине горного склона глухо прогрохотали камни. Возобновившаяся было охотничья песнь Морры снова смолкла, слышалось лишь жаркое пыхтенье – все ближе, ближе, ближе…

– Прыгай в кастрюлю! – крикнул я несчастной жертве.

И тут же что-то плюхнулось на дно кастрюли, и она до самых ручек погрузилась в воду. Кто-то цеплялся в темноте за мой хвост… Я отдернул его… Ха! Славный подвиг! Герой-одиночка! Я начал историческое отступление к пароходу «Морской оркестр», где в тревожном ожидании томились мои друзья.

Спасенный был тяжел, очень тяжел.

Я плыл со скоростью ветра, применяя вращательные движения хвостом и ритмические движения животом. Под жалобный вой Морры, которая, стоя в одиночестве на берегу, выла от голода и злобы (плавать она не умела), я переплыл пролив, взобрался на борт, сполз на палубу и, тяжело дыша, вытряхнул спасенного из кастрюли.

Фредриксон зажег керосиновую лампу – поглядеть, кого я спас.

Я абсолютно уверен, что этот миг был одним из самых страшных во времена моей бурной молодости: передо мной на мокрой палубе сидела не кто иная, как Хемулиха! Как говорили в те времена – живая картина!

Я спас Хемулиху!

В первую минуту, испугавшись, я поднял хвост под углом в сорок пять градусов, но, вспомнив, что я вольный муми-тролль, беззаботно сказал:

– Привет! Вот это да! Вот так неожиданность! Никогда бы не подумал!

– Не подумал бы о чем? – спросила Хемулиха, выбирая куски жаркого из своего зонтика.

– Не подумал бы о том, что спасу вас, тетенька! – взволнованно произнес я. – То есть что вы, тетенька, будете спасены мной. Получили ли вы, тетенька, мое прощальное письмо?

– Я тебе не тетенька, – устало сказала Хемулиха. – И никакого письма я вообще не получала. Ты, наверно, не наклеил на конверт марку. Или написал неправильный адрес. Или забыл отправить письмо по почте. Если ты вообще умеешь писать… – И, поправив шляпку, снисходительно добавила: – Но зато ты умеешь плавать!

– Вы знакомы? – осторожно спросил Юксаре.

– Нет, – сказала Хемулиха. – Я тетка той Хемулихи. – И вдруг спросила: – Кто это расплескал желе по всему полу? Эй ты, ушастый, подай-ка мне тряпку, я приберу.

Фредриксон (потому что имелся в виду он) бросился за тряпкой и принес пижаму Юксаре.

– Я ужасно сердита, – объяснила тетка Хемулихи, вытирая пижамой палубу. – А в таких случаях единственное, что помогает, – уборка.

Мы молча стояли за ее спиной.

– Ну, не говорил я разве, что у меня Предчувствия? – пробормотал наконец Юксаре.