Петроний Аматуни - Королевство Восемью Восемь

Фирмач отер с лица пот, выпил залпом стакан кока-колы и деловым тоном сказал:

— Судя по всему, Сэм имеет врожденную тягу к наукам… Следовательно, вам необходима левая мемоза… Вместе с тем склонность к занимательности, к игре, указывает на то, что… потребуется правая мемоза… Складывается ситуация, сходная с той, когда мы имеем дело с клиентом, увлеченным шахматной игрой…

При этих словах мы с Алексеем Петровичем почему-то переглянулись и стали слушать фирмача с удвоенным вниманием.

— Следует отметить, — продолжал он, — что хозяин фирмы мистер Анпетк Аванак — великолепный шахматист…

— Бывший чемпион? — прервал Эдиот-старший.

— Он самый, сэр. Газеты писали, что после двух крупных поражений в международных матчах он удалился в добровольное изгнание или даже покончил с собой… И то и другое неверно или верно лишь отчасти (я имею в виду первое предположение). Мистер Аванак — потомок открывателя острова Далл-Айленд — купил фирму по изготовлению мемоз и перевез ее сюда.

— Но почему так далеко?

— Да потому, — охотно ответил фирмач, — что у мистера Аванака имеются на этот счет личные соображения!

— О'кей. Это его дело, — согласился Эдиот-старший и повернулся к сыну: — Но кем бы ты хотел стать, мой мальчик?

— Не знаю, — прогудел Сэм. — Может быть, беретом?

— Беретом?! Каким беретом?

— Синим или зеленым — все равно, папа.

— Он имеет в виду десантников, сэр — догадался фирмач. — Тысячи наемников с нашими мемозами воюют в Африке и кое-где еще, но… мало кто из них возвращается обратно…

— Слыхал, Сэм? — взволновался отец. — Какой смысл вкладывать деньги впустую?

— Совершенно верно, сэр, — подтвердил фирмач. — К тому же мы там испытываем новые модели мемоз… Вашему крошке мы подберем самый надежный, проверенный образец. Ну-ка, мальчик, стань возле этого аппарата…

На экране появилась прозрачная тень головы Сэма. На стыке полушарий мозга отчетливо виднелась до странности знакомая фигура.

— У него в голове ферзь! — взволнованно воскликнул фирмач. — Я же говорил…

— А что мы можем с этого иметь? — неуверенно спросил Эдиот-старший все-таки с невольной гордостью за сына.

— Профессиональные шахматисты становятся миллионерами, — уверил фирмач.

— Ну если так… — кивнул Эдиот-старший. — По крайней мере, это безопаснее разбоя.

— Но мистер Аванак… — смутился фирмач, — временно прекратил производство шахматных мемоз…

— Что?! — рявкнул Эдиот-старший. — Где ваш хозяин?

— Он сейчас… в командировке, сэр. А шахматная лаборатория позади этого здания… Можете убедиться сами. Но вы напрасно волнуетесь, сэр: у нас большой выбор, и мы подберем, сэр, непременно подберем вашему мальчику мозги…

Мы вышли в боковую дверь, как указывала стрелка, и увидели еще одну яркую рекламу. На большой, в рост человека, шахматной доске было написано:

Корпус шахматного отделения фирмы одноэтажный; стены — под шахматную доску, на самом верху, над окнами выбиты слова:

— Это английский ученый, — сказал я. — Мысль любопытная, но я не совсем согласен с ней. Ведь если кто-нибудь начнет «насвистывать математическую мелодию», то это уже будет игра, а не серьезная математика…

— А вот я, — признался Алексей Петрович, — когда сажусь за шахматный столик, начинаю считать… И мне непонятны слова «красивый ход», «красивая партия». Все дело в расчете ходов, а не в какой-то там красоте или смелости, как пишут журналисты. С помощью математики можно…

— …сделать все! — закончил чей-то скрипучий голос, и, обернувшись, мы увидели уже знакомого парня в ковбойской шляпе, с кистью и ведерком.

Не обращая на нас внимания, он принялся подправлять рекламу, и мы с Алексеем Петровичем даже засомневались, он ли произнес эту фразу.

— Кажется, вы… Гуль, — обратился я к нему.

— Ответ правильный, — подтвердил парень.

— Скажите, Гуль, — спросил Алексей Петрович, — вы в самом деле считаете, что математика всесильна?

— Так нас учили и так нас построили…

— Построили?! Уж не хотите ли вы сказать, что вы… робот?..

— Да. Я робот. Был инструктором в лаборатории «Е7 — Е5». Вот она. Перед вами.

— Но похоже, что она… закрыта?