Семен Липкин: Царевна из города Тьмы

— Дайте им все, что они просят, пока они в нашей власти, а не во власти красноглазого Кызыла, — приказал Белый Див покорным слугам, а затем удалился, восседая в сандаловом паланкине.

Пери Юнус посмотрела на Гор-оглы, Гор-оглы — на пери, и каждый прочел в глазах другого свою жизнь, свою душу, свое будущее, но расстались они молча, чтобы не выдать себя. Да и нужны ли им были слова?

Отвели странникам хорошее жилье, стали они гулять по городу, собирать драгоценные камни, которые всюду валялись, как сор. Так забрели они на край города, где в сырой лощине, в полуразвалившихся глиняных кибитках, жили рабы-умельцы. Навстречу им вышел златокузнец Джавхар. Увидев Хасана, он трижды припал головой то к левому, то к правому его плечу и сказал, плача и смеясь:

— Здравствуй, наставник и учитель! Обещала мне добрая пери Юнус, что придет к нам избавление, и, как само избавление, пришел ты, пришли твои спутники!

— Здравствуй и ты, Джавхар, — обрадовался Царь-Златокузнец. — Но чему я рад? Горе мне, если я нашел тебя в плену у дивов! Горе мне, если на спине твоей, которая столько раз склонялась над золотыми изделиями, выжгли каленым железом твое честное имя! И все же верю я, что мы развеем горе, спасемся сами и спасем всех людей, томящихся в Городе Тьмы. К вам пришла помощь. Смотри: перед тобой — Гор-оглы, богатырь из Чамбиля, города равных, перед тобой — Царь-Нищий, богатый знанием. Собери друзей, чего они прячутся!

— Мои друзья боятся, — с горечью сказал Джавхар. — Столько страха они накопили в душе, страха перед дивами, что теперь их душа состоит из одного страха. Да и голодны они, их еда — объедки, изнурены они беспрестанным трудом, раздавлены неволей, обессилены безнадежностью, не станут они слушать вас, пока их не накормят.

Тогда странники пригнали в обиталище людей двадцать баранов, и люди вышли из глиняных лачуг на свою нищую улицу в сырой лощине подземного города. Их тела были тоньше волоска, лица — желтее соломы, глаза смотрели равнодушно и смиренно, ничему не удивляясь, не было в них ни надежды, ни желания, и только при виде баранов они вспыхнули голодным блеском, и задрожали серьги, проколотые в ушах рабов.

Освежевали баранов, сварили мясо, люди уселись прямо на улице, стали есть. Постепенно цветом жизни окрасились их впалые щеки, постепенно волнением жизни засветились их тусклые глаза. Оторвавшись от нищи, стали умельцы-узники поглядывать на новоприбывших.

Пришло время для Гор-оглы сказать им свое слово:

— Мы, Царь-Нищий и я, Гор-оглы, пришли к вам из Чамбиля, из города равных, где нет ни слуг, ни господ, где есть один владыка, имя которому — справедливость. Пришел с нами и Царь-3латокузнец, ваш товарищ, чье искусство велико, а сердце благородно. Давайте вместе поразмыслим, как нам вырваться из Города Тьмы и достигнуть города справедливости.

Тогда поднялся один из умельцев, но имени Осман. Это под его началом соорудили мастера небо над Городом Тьмы, это он заставлял каждое утро пылать золотое солнце, а каждый вечер — звезды из драгоценных камней. Он вытер натруженные руки о подол рваного халата. Кашель долго не давал ему говорить, но Осман сказал то, что хотел сказать:

— Слепое сердце хуже слепого глаза, а сердца наши ослепли, Гор-оглы. Мы не видим пути к избавлению. Можем ли мы выйти из Города Тьмы, где стерегут нас дивы? Хорошо, случится чудо, вырвемся из подземного царства. Дальше — пустыня, безводная, сухая пустыня, длинная, как человеческая печаль, длинная, как две или три человеческие жизни. Разучились мы думать о воле, думать сообща, ибо каждый свою голову чешет сам. Были мы людьми с высоким духом, а стали подземной пылью. Теперь мы погибли, и твои слово, Гор-оглы, похожи на скорлупу яйца, в котором нет ни желтка, ни белка!

— Ты говоришь как раб! — разгневался Гор-оглы. — А разве может человек, если он жив, быть рабом? Человек, ставший рабом, мертв, но жив мертвец, павший за свободу. Без ветра не шелестят листья, без битвы не добудешь воли. Вы соорудили небо над кромешным мраком, оно в ваших руках, почему же вы не обрушите рукотворный свод небес на Город Тьмы? Пусть вы погибнете, раздавленные обломками, но погибнут и дивы, ваши притеснители. Помните, что смерть гонится за трусом, но бежит от храброго!

Давно сказано мудрецами, что сильнее всего на свете слово, если оно живое, и слово Гор-оглы, живое слово правды, дало силу рабам. Они увидели, что рабская жизнь стала их слабостью, а смерть ради свободы станет их могуществом. И умельцы одобрили клятву Османа: