Георгий Полонский - Не покидай

- Здоровье нашего гостя! - Тут все выпили, наконец.

Но принц Пенапью, оказывается, страдал! И не только от грубой, топорной рекламы дома, в Пенагонии. Он еще и от местной неловкости страдал, от абидонской: он готов был провалиться сквозь землю из-за нее! Ведь приглашения к этому столу ожидало множество людей, но им всем отказали в последний момент… Может быть, их еще можно вернуть? - спрашивал гость, заглядывая каждому в лицо. Его уверяли, что всем именно приятно: все вышло так по-семейному!

- Это - да, но ведь они тоже, наверное, покушали бы охотно… А из-за меня им, как курам, сказали "кыш"… - Пенапью никак не мог слезть с этой темы.

Оттилия поручилась ему своим честным словом, что все эти господа - в принципе ходят сытые.

Потом помолчали, наслаждаясь фирменными прелестями королевской кухни. За первые места состязались салат из омаров, молочный поросенок и форель…

- Ваше Величество, - обратился Пенапью к Крадусу, - а где мои спасители? Мне казалось, я могу пригласить их к этому столу… они много для меня значат, уверяю вас… И потом, они ведь артисты и не дали бы нам скучать…

- А вы скучаете, принц? - оскорбленно изумилась Альбина. - Уже? Вот это мило…

- Нет-нет, я не то хотел сказать… Но где они все-таки?

- Отпустил я их, друг мой, - Крадус, не поднимая глаз, трудился над поросенком с хреном. - Отпустил по их просьбе на гастроли.

- Как? Уехали? До обеда? И даже не попрощались со мной? Это невозможно… нет!

- Ну вот, нашли о чем горевать. Свинство, конечно, неблагодарность. Но это ж везде и всюду… Переключайтесь-ка лучше на поросеночка, - его свинство нежнее… И на принцессу гляньте: она у вас сидит неухоженная…

- Папа, ну кто просил тебя? - возмутилась Альбина. - Наш гость свободен, в конце концов.

- Нет-нет, ваш папа трижды прав: я неуклюж и бестактен, - спохватился принц. - Вообще-то я этот бокал хотел за здоровье королевы поднять… но с такой же охотой подниму его за ваше счастье, принцесса. Поскольку то и другое связано, не так ли? За ваше огромное счастье… с хорошим человеком.

После таких странных слов - согласитесь, весьма странных! - Альбина вяло чокнулась с ним, но пить не пожелала. А гость не заметил этого: он о друзьях думал, об их странном отъезде…

Что-то тихое и томное играли музыканты. Они знали и без приказа: их искусство должно ненавязчиво помогать процессу пищеварения.

Со своих нар Желтоплюш молча следил за Мартой, которая с упорством мастерила какие-то фигурки из соломы. Добывалась эта солома из прорехи в тюфяке. А инструментов никаких, только пальцы да воображение. Фигурки выходили ростом со спичку, а то и меньше.

- Брось, Марта: все равно они мало напоминают людей…

- А души?

- Что - души?

- Ты ведь не знаешь, какой они формы. И никто не знает. Так вот, это они.

- Черт-те что… Мой отец говорил то же самое, там, на острове. Только лепил их из глины. Десятками… или нет, сотнями! Я еще помню, домогался, чтоб у них носы были и рты, и уши, а он отвечал: нет, не надо… нельзя. И была для них песня. Я прошлой зимой запел ее, помню, но ты сразу захотела повеселей что-нибудь…

- Струсила тогда. А теперь осмелела. Спой, миленький. Правда, у нас их не сотни, а девять… Но мы представим себе.

И под сводами этого подземелья из крупнозернистого камня, который сочился сыростью, зазвучала такая песня:

Альбина не спускала глаз со своего пенагонского кавалера. Он упорно не оправдывал надежд (хотелось бы только понять: он не мог? Робел, не решался позволить себе? Или он не хотел? Согласитесь: тут разница).

- Ну так. Что вы скромны, принц - это все уже поняли. Но у вас же и другие достоинства есть, правда? Более интересные? Вы играете, например, на 23-х инструментах!

И опять она принцу острейшее страдание причинила! Вовсе не желая того… Он обхватил голову руками! Нелепую, горемычную свою голову…

- Я?! О-о, это вы опять оттуда вычитали, принцесса… Они же там черточку не поставили между двойкой и тройкой… И я теперь всем должен объяснять, что никакие не двадцать три: два - три инструмента!

- Вот как? А сами вы, простите, - не опечатка? Шучу, шучу… Ну? И какие же два-три?

И королева Флора подхватила эту тему на его горе:

- Альбина права, мы все вас просим! Что вы сейчас выберете?

Крадус распорядился зычно:

- Эй, музыка! Инструмент гостю!

Шестерка наверху встала и подняла над балюстрадой свои инструменты - для наглядности выбора.

- Вижу, вижу, спасибо… А не найдется ли… да вряд ли, он редко встречается… вот и сам забыл слово… Клавицитериума?