Заманила она Ванюшку в баньку, задвинула засов железный, навесила замок и ключ к поясу привязала — теперь никуда не денется.
Василиса к окошку баньки подошла, ласковым голосом заговорила:
— Тут ли ты, братец Ванюшка?
— Тут я, тут, Василиса Прекрасная, — отвечает. — Только незови меня братом названым, а зови женихом зарученным.
Василиса зарумянилась, будто облачко на зорьке.
— Рано мне женихом тебя называть. Сидишь ты, ровно сокол пленённый в клетке. А пока ты в неволе, и мне никуда не уйти, глупое сердце девичье не пускает.
— Спасибо тебе на ласковом слове, — отзывается Ванюшка.
А шишига на крыльцо выскочила, Василису кличет. Посылает её коров доить, что в лесу на лужайке пасутся. Василиса подойник взяла, пошла в лес. Ванюшка в баньке сидит, горюет.
— Знаю, знаю, куда моя мыка пошла, знаю, знаю, куда горе мыка отправилась. Замыслила шишига лютой смерти её предать.
Хоть бы Викушка ей помогла.
А Викушка — ушки на макушке — тут как тут. Догнала Василису, всему научила.
Пришла Василиса на лужайку, подойник посреди лужайки поставила, сама на берёзку залезла. За сучок ухватилась, громким голосом закричала:
Эй, лесные коровушки,
Лохматые бурёнушки,
Собирайтесь, подоитесь
Да опять разбегитесь!
На те слова повалили из лесу медведицы, одна другой страшней да лохматей. В подойник подоились и ушли.
Василиса с берёзы слезла, полный подойник подхватила и шишиге принесла. Шишига так от злости и затряслась.
— Коров подоила, — говорит, — это работа не работа. А вот тебе работа: иди моих овечек постриги.
Ванюшка в баньке горюет, да Викушка своё дело знает: всё Василисе рассказала, всему научила.
Вот пришла Василиса в тёмный лес, огляделась. Точно — стоит пенёк, как Викушка сказывала. Она под ним рядно расстелила, положила ножницы, потом стала на пенёк, проговорила:
Пень пня выше
Да пень пня выше!
Стал пень расти, над травой поднялся, над кустами поднялся, с верхушкой сосны сравнялся. Тут Василиса начала шишигиных овец скликать громким голосом:
Овечушки чёрные, овечушки белые,
Овечушки рыжие, овечушки серые,
Собирайтесь, постригитесь
Да опять разбегитесь!
Выскочили из чащи волки, глазами сверкают, зубами щёлкают. Друг дружку постригли, шерсть на рядно в кучу сгребли и убежали в пущу-чащу.
Василиса ножкой притопнула, пню велела:
Пень пня ниже
Да пень пня ниже!
Пень и опустился.
Принесла Василиса шишиге шерсть, а шишига, что те лесные овечки, зубами заскрипела.
«Ну, ладно, — думает, — медведи её не загрызли, волки не съели… Шибко умна, да и я не глупей. Погожу, придумаю. Всё дно изведу, не видать ей моего Ванюшки!»
А Василисе сказала:
— Принесла шерсть, так садись прясть.
Дала девушке каменное веретёнце и на лавку прилегла. Прядёт Василиса и сама себе говорит:
— Медведи меня не задрали, волки не съели… Да больно хитра шишига, ещё что-нибудь удумает, изведёт меня. Ну, да и я не так проста… Убегу и Ванюшку уведу. Только она нас и видела.
Сказала себе так и запела тихонько:
Весь-то лес спит,
И медведи спят,
И лисицы спят…
А шишига не спит, прислушивается.
Жужжит веретено, нитка тянется, Василиса дальше поёт:
И трава спит,
И листья спят,
И шишига спит…
Стала шишигу дрёма одолевать.
И шишига спит…
И шишига спит…
Тут шишига и заснула.
Увидала это Василиса, подала знак Викушке. Викушка — ушки на макушке — к шишиге подобралась, перекусила шнурок и принесла Василисе ключ от баньки.
Мигом Василиса собралась: веретено с собой взяла, клок волчьей шерсти прихватила да гребень с длинными зубьями. Потом плюнула на то место, где сидела, и сказала:
Слюнка, слюнка, до самой зари
За меня говори
Над волчьим волосом
Моим голосом!
Выскользнула тихонько из шишигиной избушки, Ванюшку отомкнула. Ванюшка к ней с ласковыми речами: «Ох ты моя люба, ох ты моя лада…» А она ему: «Не до ласковых речей, бежать надо!»
Пустились они с шишигиного двора, и Викушка с ними.
А шишига в избушке один глаз приоткрыла да спросонья спрашивает:
— Прядёшь ли, Василиса?
— Пряду, пряду! — слюнка отвечает. — Спи, не тревожься.
Полночи прошло, шишига другой глаз открыла.
— Прядёшь ли, Василиса?
— Пряду, пряду, — слюнка говорит.
Солнце встало, и шишига встала. Смотрит — нет Василисы. Шишига к баньке, а у баньки дверь настежь — и Ванюшки нет.
Читать дальше