Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания: Байкала-озера сказки Том II разд.2

Так думал смышленый кучер паренек, пока вез монахов в улус, где они были приняты с почетом всеми улусниками во главе с умным стариком. Гости зашли в отведенную им юрту и расселись по старшинству, самое последнее место занял паренек-кучер. Все они сидели на мягких кошмах. Вдруг раздался скрипучий голос:

— Известно, что кучеру положено сидеть на твердом сидении. Об этом и в книгах написано, — сказал с важностью занимавший первое место толстый смуглолицый лама.

Кучер быстро соскочил с войлока.

— Молодой человек, садись, садись на место! — это был мягкий дружеский голос улусного старика. Приняв почтительную позу, он обратился к старейшему ламе:

— Лама-батюшка, извините меня. По-нашему дедовскому обычаю, в улусе мы не разделяем своих гостей на почетных и непочетных, сажаем их на одинаковые сидения…

— Э-э-э, — протянул недовольно лама, — выходит, по-вашему, что в каждом улусе собаки лают по-разному?

— По-видимому, так. В старину говорили: не каждый обычай подходит к месту — не каждая кисть к шапке, — ответил старик.

— Зачем нам прибегать к старине, — сказал толстяк лама.

— А затем, что в старинных словах, говорят, неправды нет, как на дне колодца нет рыбы.

Тогда лама, почуя ум и опыт старика, сказал примирительным тоном:

— Старик, мы с тобой в первый раз видим друг друга, зачем нам спорить?

Старик еле заметно усмехнулся.

— Как можно с первого же знакомства рвать волосы друг у друга? Подавайте гостям чай. Мы еще поговорим.

До угощения чаем гостям были розданы четки. [11] Четки — шнурок с нанизанными бусами для отсчитывания прочитанных молитв и поклонов. Первый лама, думая, что четки преподнесены им для молитвы, стал перебирать их и читать мани. [12] Мани — молитва. Другой лама подумал, что четки даны, чтобы носить их, и надел на шею. Третий, не зная, что делать, сунул их за пазуху, а кучер свернул четки кружком и положил на столик.

Вскоре после этого гостям подали чай в чашках с острым конусообразным дном. Ламы, не находя места, на что поставить диковинные чашки, пили чай, торопясь, обжигая руки, и вскоре отказались от чая.

— Что так мало? — упрашивал их хозяин.

— Довольно, не так давно дома пили, — гудели ламы в один голос.

Между тем сидевший на последнем месте кучер спокойно ставил свою чашку с чаем на собранные в кружок четки и выпил столько чашек, сколько ему было нужно.

Наступил вечер. Перед гостями опять поставили столики. Ламы с опаской ждали, что и как им подадут на этот раз. На стол перед каждым поставили по одному сделанному из теста игрушечному коню с седлами и уздечками. Вместе с конем — тарелки и ложки.

— Гости дорогие, кушайте мясное блюдо, — приглашал хитрый старик.

Ламы с удивлением глядели на поданное блюдо. Сидевший на первом месте толстый лама сообразил, что коня, по обычаю, нужно есть, начиная с уха. Отрезал правое ухо и съел. Ухо оказалось мучным тестом. Лама удивился: «Какое же мясное блюдо?»

Другой лама подумал, что, когда коня взнуздывают, открывают ему губы. Он оторвал игрушечному коню верхнюю губу и съел. Губа была также из теста… Но лама сделал вид, что доволен мясом. Третий лама съел нижнюю губу и для отвода глаз поцокал языком.

Шестнадцатилетний кучер спросил хозяев:

— Сегодня никуда не поедем?

— Нет, — отвечают ему.

— Значит, можно снять седло и потник с коня?

— Можно.

Кучер снял с игрушечного коня седло и потник. На спине коня оказалось отверстие, куда свободно проталкивалась ложка. Кучер вложил в отверстие ложку, стал мешать, там оказалось настоящее мясное кушанье.

Ламы остались ни с чем. Правда, через некоторое время их накормили мясом, но ели они мало. Досада испортила им аппетит.

Перед тем как ламы собирались осмотреть пастбище улуса, к ним обратился старик:

— Ламы-батюшки, на том месте, куда вы собираетесь пойти, есть один издалека прибывший знатный гость. У него нет привычки говорить, он все молчит. Поздоровайтесь, поговорите с нашим гостем. Возможно, он с вами будет разговаривать.

Ламы, осмотрев степь, возвращались обратно. Гость, о котором говорил старик, с важным видом стоял на дороге. Ламы усердно стали отвешивать ему поклоны. Но знатный далекий гость стоял неподвижно, молчал.

— Какой надменный гость! Никакого внимания к святым отцам! — возмутились ламы и ушли.

Парень-кучер мимоходом взглянул на далекого гостя, все понял, прошел дальше.