Хью Лофтинг - Кухонная энциклопедия поросенка Габ-Габа

— Он что-то сказал о козьем молоке? — сонно пробормотал Джип. — Бр-р-р, гадость! Терпеть его не могу!

— Хрюшка наш дело говорит — иногда, — прочирикал весельчак Чипсайд. — Кто ж спорит, весь мир на еде держится. Старикашка Джип только спросил: зачем болтать-то обо всем без конца?

— А почему бы и нет? — возразил Габ-Габ. — Это что, стыдно?

— Да нет, — ответил воробей. — Ладно, валяй дальше свою лекцию, доктор Хряк.

— Прошу не называть меня хряком, — рассердился Габ-Габ. — Не забывайте, что у меня есть родословная — длинная родословная.

— Куцый хвостик и длинная родословная! Пи-пи-пи! — пропищала белая мышка и захихикала над собственной шуткой.

— Предпочитаю быть фокстерьером с короткой родословной, чем поросенком с длинной, — пробурчал Джип.

— И снова ты только лишний раз показываешь свое невежество, — сказал Габ-Габ. — В старые времена рыцари с гордостью носили на щитах и шлемах знак — голову вепря.

— Что такое вепрь? — спросила белая мышка.

— Поросенок, который слишком много болтает, — проворчал Джип.

— Ладно, профессор, не обращай на него внимания, — сказал Чипсайд. — Ну хочется старикашке иногда пошутить.

— Итак, — произнес великий писатель, — все вы, наверное, слышали о войне Роз — где воюющих одной стороны, Ланкастеров, когда они выходили на битву, украшала белая роза, а их противников, Йорков, — алая.

— Это было незадолго перед моим рождением, — вмешалась Полинезия, которая прожила очень длинную жизнь. — Я что-то слышала о них.

— Очень хорошо, — сказал Габ-Габ. — Но доводилось ли вам слышать о войне Помидоров? Нет? Так слушайте, я расскажу вам.

Белая мышка снова погладила свои длинные шелковистые усики и, устроившись поудобнее, приготовилась слушать.

— Война Помидоров! Недурно, — хихикнула она.

— В одной стране, — начал Габ-Габ, — много лет назад к обеду в день Рождества подавали жареного гуся, начиненного помидорами. Сколько люди помнили себя, таков был национальный обычай. Никому и в голову не приходило встретить Рождество без жареного гуся с помидорами, как, скажем, не пришло бы в голову попытаться взлететь. Специально для рождественского гуся на солнечных землях этой прекрасной и мирной страны выращивали отличные круглые красные помидоры; так бы и жил этот счастливый народ, если бы в один роковой день из соседней страны не приехал к ним в гости садовник.

Этот садовник был не злой человек, и, хотя из-за него произошло столько несчастий, он хотел как лучше. Он считал себя большим знатоком овощей и фруктов и привез с собой новый сорт помидора. Это был желтый помидор — то есть, желтым он становился, когда поспевал. Садовник сказал, что это последняя и самая модная новинка — тот, кто идет в ногу со временем, если он может достать желтые помидоры, на красные даже не взглянет. Вы знаете, каковы люди: то, что приходит к ним издалека, из чужих земель, всегда кажется им лучше того, что растет или вырабатывается дома.

И вот, многие богатые семьи стали сажать желтые помидоры; скоро новое поветрие охватило очень многих. И когда наступило Рождество, добрая половина жареных гусей была начинена желтыми помидорами. Но в каждой стране всегда есть люди, которые называются консерваторами, — они думают: пусть все будет по-старому, так лучше. И, узнав, что рождественских гусей подают с новой начинкой, консерваторы страшно рассердились. Они произносили речи на площадях. Они призывали всех истинных патриотов дать решительный отпор желтым помидорам. Красные, говорили они, были хороши для наших отцов, хороши они и для нас, и для наших детей. В наши дома коварно вползает чуждый нам иноземный вражеский обычай, и если позволить распространиться по стране желтой заразе, наша возлюбленная родина больше никогда не будет такой, как прежде, — начнется собачья жизнь.

— Вот еще! — фыркнул Джип. — Собаки терпеть не могут помидоры.

Габ-Габ поднял свое перо, призывая к тишине, и продолжал:

— С другой стороны, богачи — не из старинных родов, а те, что только-только разбогатели и хотели прослыть модными и современными, упорно отстаивали новую начинку. Вскоре и они стали произносить речи на улицах. Тут уж такое началось! Вся страна разделилась на два лагеря. На каждом углу спорили и бранились. Правительство пало. Министры лишились работы. Из-за этого спора, который уже стал казаться неразрешимым, начали происходить разные неожиданности. В конце концов разразилась война, худшая из войн, гражданская, — люди воевали со своими соплеменниками.