Юрий Вяземский: Сказка про девочку Настю и злую Невидимку

Остановившись напротив Юрия Дмитриевича, она уставилась отцу в правый глаз, протянула вперед ладони, зачем-то задержала дыхание и с ненавистью стала произносить про себя заклинание, неожиданно, словно само собой родившееся у неё в голове:

«Убирайся, злая Невидимка! Убирайся, жадная мачеха! Убирайся, разбойница и трусливая ябеда!..»

– Да что же это за безобразие?! – вдруг испуганно воскликнул Юрий Дмитриевич, выронил карточку, которую держал в руке, и Насте показалось, как что-то словно отделилось от папиного правого глаза: то ли брызнуло, то ли выпало, то ли вылетело из него.

«Ага! Испугалась!» – торжествующе подумала Настя и выбежала из кабинета.

Но прошло совсем немного времени, и с кухни донёсся сердитый отцовский голос:

– Ты и детей против меня настроила! Даже Настя на меня волком смотрит!

«Опять вселилась, – поняла Настя и разгневалась: – Ну, погоди! Сейчас такое тебе устрою, – не обрадуешься!»

Собрав всю свою волшебную силу, Настя отправилась на кухню. Каково же было её удивление, когда, войдя туда, она застала следующую картину: папа сидел на стуле, виновато моргая глазами, а мама кричала на него:

– Ну и оставайся здесь один! А мы с девочками уедем!

Настя опомниться не успела, как в глазах у неё потемнело, в животе больно сжалось, а в ушах закричал незнакомый голос:

– С ума сошла?! Не понимаешь, что папа не виноват?! В нём злая Невидимка! Она не хочет, чтобы он переехал с нами в большую квартиру. А ты, вместо того чтобы спасать папу, бросить его собралась?! Невидимке отдать?!

– Что с тобой, Настенька? – испугалась мама. – Что ты говоришь? И что у тебя с лицом?

Кинулась Настя в ванную, посмотрела на себя в зеркало и остолбенела. Из зеркала на неё глянуло какое-то чудовище, с обезображенным лицом, всклокоченными волосами и горящими глазами.

Что было дальше, Настя не помнила. В себя она пришла, когда, обхватив голову руками, стояла в чуланчике и думала:

«Как я могла так грубо?! Маме?! Ведь как будто не я кричала».

Настя ещё сильнее стиснула руками голову и зажмурилась. Но ей это не помогло, и Настя продолжала думать:

«Я не заметила, как она вселилась в меня. И в глаз кольнуло, и в животе сдавило… А лицо! Лицо-то каким стало!»

Стояла Настя в чуланчике и вспоминала то, что вспоминать ей совсем не хотелось. Сначала она вспомнила, с какой ненавистью собиралась вырвать все Ритины волосы, когда сестра оттолкнула её. Потом Настя вспомнила о старушке, которой нагрубила за то, что та не дала ей волшебной палочки. А разве никогда не огорчала Настя своих родителей? Разве не обижала она других людей? И этих обид и огорчений вдруг припомнилось так много, что Настя вынуждена была признаться себе:

«Никакая я не фея. Не может в фее жить злая колдунья!»

И так тут Насте стало обидно, так стыдно и горько, что она заплакала.

Впрочем, плакала она недолго.

«Ну нет, милая моя! А кто, интересно, будет бороться с Невидимкой, защищать от неё Риту, папу и маму?! – рассердилась на себя Настя, смахнула слёзы и подумала, словно чужому человеку приказала: – Фея ты или не фея, ты должна её победить!»

Трудно пришлось Насте.

Невидимка разошлась не на шутку. Влетая в маму, она заставляла её ссориться с отцом, наказывать дочерей за самые пустячные провинности.

Потом из мамы она перебиралась в папу, который, оглушительно хлопнув дверью, запирался у себя в кабинете и там долго стучал ящиками стола, словно пинал их ногой. Насытившись папой, Невидимка вселялась в Риту, и та сразу начинала дразнить и обижать Настю, разбрасывать её игрушки.

Но всякий раз Настя говорила себе: «Пусть бесится. Главное, чтобы она в меня не влетела. Пусть хоть один человек будет, которым она не сможет командовать. Тогда Невидимка его испугается и других людей оставит в покое».

Но одно дело говорить себе и совсем другое сдерживаться, когда от обиды и гнева на сестру руки у Насти чесались и горели, будто обожжённые крапивой, когда сердце её словно пронзал смертоносный кинжал, а виски точно стискивал узкий обруч.

Но в эти ужасные моменты Настя вспоминала свои самые любимые сказки и говорила себе: «Я знаю одну девочку. Она всё вытерпела, чтобы спасти своих братьев, семерых диких лебедей. А другая девочка босой обошла полсвета, чтобы отнять своего друга у Снежной королевы. А ведь им было намного труднее и больнее, чем мне».

Скоро, однако, Настя поняла, что мало не пускать в себя злую Невидимку. Надо сделать так, чтобы ей и в других жилось как можно неуютнее. Как это сделать? Думала Настя, думала и придумала.