Валерий Тимофеев - В Солнечном городе

— Бабуся, — спросил Борька, — а ты как выигрыш возьмешь? Деньгами или машиной?

— Чего? — остановилась та на полпути.

— Как возьмешь, говорю, — с нажимом спросил Борька.

— Дык, возьму как? — задумалась бабка. Она не могла так сразу взять и ответить. — Надоть покумекать… Это ж не пенсия… Это ж… — На ум никак не приходило нужное сравнение. Она вспотела, соображая, но поняла, что не справится с задачей, обреченно махнула рукой. — А деньгами возьму. Мне деньги нужны.

Бабка присела к столу, подперла голову высохшей рукой и замечтала:

— Деньги вон что! Их же куча будет!.. Куплю себе на юбку, платок там новый, еще чего…

— Чего? — Борька ждал, — вдруг и про него бабка вспомнит, и ему чего-нибудь от ее выигрыша перепа-дет. Но бабка его разочаровала.

— К Петьке, вон, съезжу. Давно его не видела, не узнать, поди. В третий, кажись, пошел. А, Борь? В третий, что ли?

— Не-а, во второй.

— Ну все одно, большой уже. На фотке-то какой стоит, прямо мужик! В отца поди будет.

— Ага, жди да радуйся. В отца! Сопливый да писклявый. Ничего путнего из него не выйдет.

— Много ты понимаешь, балаболка. Вы все и писклявые и сопливые. И из всех какие-никакие мужики вырастают, — мудро поставила его на место бабка. — А машина мне ни к черту не нужна. Я и ездить не умею. Страшно, чай, рулю-то крутить?

— Так я умею, — заверил Борька. — Не, бабка, ты бери обязательно машину. Представляешь? Красный такой "Москвич". Я за рулем, а ты рядом. Все смотрят и говорят: — Вот Зотовна на старости лет рехнулась, машину завела. По деревне грязь месит.

— Борька! Я тебе счас как наподдам, ты у меня доболтаешься! — бабка выпрямилась на стуле.

— Ты чего, бабуся! — Борька понял, что малость перегнул. — Это они от зависти так говорить будут. А ты их не слушай, бери да ездий. А мне во как машина сгодится! — он провел ребром ладони по шее. — У нас в техникуме ни у кого нет, а у меня будет. — Борька и сам размечтался, задрав кверху голову, но бабка бы-стро спустила его с небес.

— Шиш тебе будет! Больно быстры вы на чужое. Ма-ши-ну ему захотелось! Не отдам!

Бабка взяла шкатулку и прижала ее обеими руками к груди:

— Ни черта я вам, прости Господи, не дам! Вы с меня жил потянули, что ты, что отец твой. Расти вас, оболтусов, а вы и похоронить не придете. Ма-ши-ну ему! На вот, выкуси! — она протянула внуку худой кукиш, уперлась взглядом в Борькино лицо, потом глаза ее увидели икону. Бабка одернула руку, пере-крестилась и крепче прижала к себе шкатулку. — Я билетик спрячу, не то мигом стащишь. Знаю я вас! — И бабка пошла прятать билет.

— А тебе не дадут ничего по билету, не думай.

Бабка остановилась.

— Это почему же не дадут? Я им не дам! Выиграла я машину? Выиграла! Значит, давай!

— Не, не дадут, — Борька уверенно покачал головой.

— Ты меня не зли, не зли. А то…

— Билет кто согнул?

— Дык я…

— Во-во, согнула! Теперь он не годный стал. Свидетели у тебя есть? Ага, нету свидетелей? А экспертиза все узнает. Даже возьми его сейчас утюгом по этому месту прогладь. Следа от сгиба не останется, а там уже знать будут. Ага, согнула и утюгом его гладила! А за это и посадить могут. Так вот, бабусенька, — ошарашил внук бабку.

— Ты же им скажешь, я ничего не делала! Борька, скажешь же? — взмолилась бабка.

— Не, не скажу. Зачем мне это?

— Борька! Ты рехнулся, небось? Такие деньжищи зазря пропадут!

— А мне какое дело? Твои пропадут, не мои. Подумаешь, тысяч шесть всего, — подлил внук масла в огонь.

— Батюшки, Борька! — бабка забегала вокруг него. — Ты им подскажи, а я тебе дам денег тоже. Сколько-нибудь.

— Сколь? — Борьке понравилось бабкино предложение.

— Ну сколь-нибудь дам.

— А сколь дашь? — не унимался Борька.

— Ну сколь, сколь… Сказала, дам… Рублей сто хватит?

— Ха, сто! Тебе шесть тыщ, а мне сто? Не, не скажу ничего.

— Двести, Борька! — расщедрилась бабка.

— Две тыщи дашь? — Борька пошел ва-банк.

— Ты что? Побойся бога, внучек, — взмолилась бабка.

— Тебе же еще четыре тысячи останется, — разъяснял ей внук.

— Ох и жадный ты, ох и жадный. Ну на кой черт тебе столько денег? — уговаривала его бабка.

— Ладно, я пошел. Не хочешь делиться со мной, ничего не получишь. А могла же просто так четыре тысячи получить. Че-ты-ре ты-щи! Вон сколько.

— Стой, Борька, стой! Дам тебе две тыщи, черт окаянный! Подавись ты ими, паразит этакий!

— Давай, — Борька протянул руку.

— Чего давай? — бабка разинула рот.

— Деньги давай.

— Какие?

— Ты же обещала? Давай.