Ованес Туманян - Сказки

И сворачивает к брату.

А у брата в эту самую ночь была пирушка. Панос явился к нему в самый разгар веселья. Едва он открыл дверь, один из гостей, решив, что это собака, швырнул в него обглоданной костью и угодил прямо в глаз.

Бедняга, закричав от боли, отскочил, но тут на него накинулись со всех сторон собаки. На лай выскочили гости и видят: бежит голыш, а за ним собаки. И, недолго думая, решили: да никак это сам нечистый.

Долго гонялись за ним с шумом и криком, с воем и гоготом и за гнали его в лесную чащу, собаки же искусали бедняге ноги… Несчастный Панос, голый, кривой и хромой бежал и исчез…

На следующий день по селу пошла молва, что Панос-де пропал: поехал в лес за дровами и не вернулся. Пустились односельчане на розыски. Вскоре в лесу нашли разбитый воз и раздавленных волов, а Паноса и след простыл.

Спрашивают тут, спрашивают там и, наконец, находят его одежду у одного из крестьян.

— Братец, как могла эта одежда попасть к тебе?

— Да вот, братцы, так: валялась она на берегу пруда, взял и принес домой.

Приходят к пруду, ищут и кричат:

— Панос! Панос! Нет Паноса.

Тут решают: Панос утопился.

Заказывают панихиду и устраивают поминки. А жена его, немного поплакав, погоревав, вышла замуж за другого.

Отправился однажды мастеровой в далекие края на заработки. Попал он в село. Смотрит — а люди в этом селе дрова руками разламывают.

— Слушайте, — сказал он, — что же вы руками дрова ломаете, неужто у вас топора нет?

— Топор — это что такое? — спросили крестьяне.

Достал мастеровой свой топор из-за пояса, топором этим дров наколол, в сторонку сложил. Увидели такое крестьяне — побежали по селу, стали кричать друг другу:

— Эй, подите-поглядите, что там братец-топор выделывает!

Сбежались крестьяне со всего села, окружили мастерового, упросили-уговорили, добра всякого надавали и топор забрали.

Взяли себе топор, чтобы по очереди колоть дрова.

В первый день топор староста взял. Только он топором размахнулся — ногу себе поранил. Увидел такое — побежал по селу:

— Идите! Глядите! Братец-топор с ума сошел — дерется!

Крестьяне сбежались, схватили по палке, давай по топору дубасить. Лупили они топор, лупцевали — видят, ничего топору не делается. Сложили дубинки — подпалили топор.

Пламя поднялось, на все четыре стороны раздалось. Когда огонь улегся, крестьяне пришли, разгребли золу — смотрят, топорище сгорело, а топор раскраснелся, весь пунцовый стал.

Заорали тогда все:

— Эй, смотрите, братец-топор рассердился, глядите, красный какой, — еще беду накличет, — что ж делать?!

Подумали-поразмыслили — решили топор в тюрьму засадить. И закинули топор в сенник. Сенник был полон сена. Сено тут же загорелось — пламя в небо поднялось.

Крестьяне всполошились, бросились за хозяином топора:

— Иди, — кричат, — скорей иди, образумь свой топор!

Да будет бог милостив и к вам и к двум братьям, о которых сказ пойдет.

Жили-были два брата бедняка.

Задумались они однажды, стали голову ломать — чем бы таким заняться, чтобы семью прокормить. И решили: младшему брату оставаться при хозяйстве, старшему — в работники к богачам идти и что заработает — домой отсылать.

Так и сделали.

Младший брат остался дома.

Старший подрядился к богачу работать, до весны, до первого кукушкиного крика.

Одно только смутило старшего брата: неслыханное условие поставил богач: «Если, — сказал он, — рассердишься хоть раз за это время — платишь мне тысячу рублей. Если я рассержусь — я плачу».

— Где же это я тысячу рублей возьму? — засомневался старший брат.

— А ты вместо этого десять лет даром на меня поработаешь, — предложил богач.

Парень поначалу испугался необычного уговора, потом подумал: не стану я сердиться ни на что — и все тут, а ежели богач рассердится — пусть на себя пеняет, сам ставил условие.

Согласился старший брат, стал работником у богача. На следующее утро, чуть свет, хозяин поднимает работника — отправляет его в поле.

— Иди, — говорит, — коси, покуда светло. Стемнеет — вернешься.

Работник уходит, целый день на хозяйском поле косит и вечером, усталый, возвращается домой.

Хозяин выходит ему навстречу:

— Ты зачем это вернулся? — спрашивает.

— А солнце ведь зашло.

— Нет, так не пойдет. Я тебе что сказал — коси пока светло. Солнце-то, верно, зашло, но гляди: его братец-месяц на небе, чем он хуже светит?