Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей - Спасение

— Ну как, не очень я похожа на сестру знаменитой мадам Плонк?

— Мягко говоря, нет, — призналась Гильфи.

— Она добрая душа, но мы совсем разные. Мы родились в Северных царствах, за Ледяными проливами, на восточном берегу Моря Вечной Зимы. Считается, что там лежит прародина всех белых сов, но я в это не верю. Там живут и другие совы, не только полярные. Взять, скажем, вашего наставника, Эзилриба. Сам он пятнистая совка, а родился на небольшом островке, что расположен возле моего бывшего дома. Честно сказать, жизнь там страшная. Вечная война соперничающих кланов. Самые свирепые воины исходят с берегов Моря Вечной Зимы. Наши отец с матерью тоже были такими. Но несмотря на свой воинственный дух, они были не чужды искусству, ведь семейство Плонк издревле славится своими певцами. На протяжении тысячелетий в каждом совином государстве поют певцы из рода Плонк.

Должность певца Великого Древа Га'Хуула — наследственная, и ее может занимать лишь одна, самая лучшая полярная сова в каждом поколении. Такой совой оказалась моя сестра, Брунвелла. Что ж, с этим еще можно было как-то смириться, но смириться с мачехой — нет уж, увольте!

Моя мать погибла в Битве Ледяных Когтей — последней схватке большой войны Ледяных Когтей. Вскоре после этого мой папаша нашел себе новую подругу, жуткую старую полярную сову. Она обращалась со мной, как с куском чаечьего помета. Перед сестрой-то она лебезила, ну как же, Брунвелла со дня на день должна была стать певицей Великого Древа! В конце концов, мне пришлось убраться. Даже Брунвелла понимала, что я не могу больше оставаться в нашем дупле. А папаша был просто околдован этой дрянью! Он свято верил, что она не может сделать ничего дурного. Я долго не знала, куда мне податься. Что-то подсказывало мне, что я должна не просто убраться подальше от своей семейки, но найти в жизни новое дело. У меня был очень неплохой голос. Пусть не самый прекрасный для представительницы рода Плонк, но во много раз лучше, чем у других сов. Но я не хотела быть певицей. Кроме того, я никогда не была такой красоткой, как Брунвелла. У меня чуть сероватый оттенок оперения, поэтому, когда я линяю, на теле видны некрасивые белые пятна. Мачеха, кстати, так меня и звала: «Пятнашка-замарашка!»

— Какая жестокость! — ахнула Гильфи. — А как вас зовут по-настоящему?

«Интересно, скажет или нет?» — подумал Сорен, впиваясь глазами в сову.

— Настоящее имя?

— Да, — еле слышно повторила Гильфи, почувствовав, что случайно вторглась на запретную территорию.

— Это знаю я, и только я.

«А как же твоя сестра? — пронеслось в голове у Сорена. — Она-то знает? Кстати, а какая разница между истинным и настоящим именем? И существует ли эта разница?»

— Так на чем я остановилась? Ах да, я искала чего-то другого, нового. Я хотела навсегда отделить себя от Плонков. Моя сестра любила меня, но отцу было наплевать. Мне не к кому было обратиться. Поэтому я просто ушла. Больше года я летала над Северными царствами, пока не познакомилась с Октавией. Вы же знаете ее, не правда ли?

— Конечно! — хором закричали друзья.

— Она прислуживает Эзилрибу и вашей сестре, — пояснил Сорен.

— Вот как? Значит, сейчас она работает на Брунвеллу? Ах, Октавия! Добрая душа, золотое сердце. Я познакомилась с ней до того, как она ослепла.

Друзья недоверчиво вытаращили глаза.

— Вы хотите сказать, — переспросила Гильфи, — что она не родилась слепой?

— Я слышал о том, что она когда-то была зрячей, но я никогда в это не верил, — вставил Сорен. — Мне казалось, все домашние змеи рождаются слепыми.

— Так оно есть, но Октавия — не домашняя змея. Неужели вы не заметили, что она не розовая, как все остальные, а зеленовато-голубая?

Сорен давно это отметил. Он всегда поражался бледно-изумрудному отливу на чешуе Октавии.

— Это целая история… Ладно, речь у нас сейчас не об этом. Именно Октавия рассказала мне об одиноком кузнеце с острова Черной Гагары — Глауксом забытого местечка, постоянно обдуваемого ледяными штормами и бурями, где нет ни деревца, ни даже жалкой травинки. Про этого кузнеца говорили, что равных ему нет на всей земле. Вот я и отправилась туда. Хотела научиться ковать боевые когти. Мечтала отомстить за смерть своей матери. По ночам я видела во сне, как рву в клочья сделанными мною когтями весь клан, погубивший мою мать. Как говорится, у меня был огонь в желудке. Как видите, кузнечное дело подходило мне куда больше, чем пение. — Белая сова вздохнула и неожиданно просияла от счастья. — А потом я выковала великолепные когти и убила ими свою мачеху.