без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 4

И я стал у ворот его дома и принялся лить слезы и оплакивать дом такими стихами:

И пока я оплакивал жителей этого дома такими стихами, о повелитель правоверных, вдруг бросился ко мне из дома чёрный раб и сказал: "О старец, замолчи, да лишится тебя твоя мать! Что это ты, я вижу, оплакиваешь этот дом такими стихами?" - "Я знал, что он принадлежал одному из моих друзей", - ответил я. "А как его имя?" - спросил негр. И я ответил: "Джубейр ибн Умейр аш-Шейбани". - "А что же с ним случилось?" - воскликнул негр. "Слава Аллаху, вон он - по-прежнему богат и благоденствует и властвует, но только Аллах испытал его любовью к девушке, которую Зовут Ситт-Будур, и он залит любовью к ней, и от сильной страсти и мучения он подобен большому брошенному камню. Если он проголодается, то не говорит: "Накормите меня", а если захочет пить, не говорит: "Напоите меня".

"Попроси для меня разрешения войти к нему", - сказал я. И раб ответил: "О господин, войдёшь ли ты к тому, кто разумеет, или к тому, кто не разумеет?" - "Я непременно войду к нему при всех обстоятельствах!"сказал я, и раб вошёл в дом, чтобы спросить позволения, а потом он вернулся ко мне с разрешением. И я вошёл к Джубейру и увидал, что он подобен брошенному камню и не понимает ни знаков, ни объяснений. Я заговорил с ним, но он не заговорил со мною, и один из слуг его сказал мне: "О господин, если ты помнишь какие-нибудь стихи, скажи их ему и возвысь голос, тогда он очнётся и обратится к тебе".

И я произнёс такие два стиха:

И, услышав это стихотворение, Джубейр открыл глаза и сказал: "Добро пожаловать, о ибн Мансур! Забава стала значительным делом". - "О господин, - спросил я, - есть ли у тебя нужда ко мне?" - "Да, - отвечал Джубейр, - я хочу написать ей письмо и послать его к ней с тобою. И если ты принесёшь мне ответ, у меня будет Для тебя тысяча динаров, а если не принесёшь ответа, у меня будет для тебя, за то, что ты сходил, двести динаров". И я сказал ему: "Делай что тебе вздумается..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала триста тридцать вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что ибн Мансур говорил: "И я сказал ему: "Делай что тебе вздумается!" И он позвал одну из своих невольниц и сказал: "Принеси мне чернильницу и бумагу!" И когда она принесла ему то, что просил Джубейр, он написал такие стихи:

Потом он запечатал письмо и подал его мне, и я взял его и отправился к дому Будур. И я стал, как всегда, мало-помалу приподнимать занавеску и вдруг увидел десять невольниц, высокогрудых дев, подобных лунам, и госпожа Будур сидела между ними, точно месяц среди звёзд или солнце, когда оно раскроется от облаков, и не было у неё ни мучений, ни страданий. И когда я смотрел на неё и дивился этим обстоятельствам, она вдруг бросила на меня взгляд и" увидав, что я стою у дверей, сказала: "Приют и уют!"

И я вошёл и приветствовал Будур и показал ей бумажку, и, прочитав её и поняв, что в ней было, девушка засмеялась и сказала: "Мне, о ибн Мансур, не солгал поэт, когда сказал:

О ибн Мансур, вот я напишу для тебя ответ, чтобы тот человек дал тебе то, что он обещал". - "Да воздаст тебе Аллах благом!" - сказал я ей. И она позвала одну из своих невольниц и сказала: "Принеси мне чернильницу и бумагу!" И когда невольница принесла ей то, что она потребовала, девушка написала Джубейру такие стихи: