Феликс Зальтен - Дети Бемби

— Если только она жива, — пробормотала Фалина с болью в сердце, — если она только жива. Во всяком случае, спасибо вам за известие. Мне никогда вас по-настоящему не отблагодарить.

Прежде чем неясыть успела возразить, Гено пылко попросил ее:

— Пожалуйста, пожалуйста простите меня! Простите меня! Я раскаиваюсь в своей глупости! Я очень уважаю вас… Поверьте мне: я каждый раз пугаюсь. Только мне стыдно было в этом признаться. Пожалуйста, пожалуйста, простите меня!

— Ну, хорошо! Хорошо! — От гордости и удовлетворения неясыть превратилась в шарик. Она была довольна и засмеялась:

— Видите, мы тоже чего-то стоим. Старики порой тоже могут пригодиться. Не следует так уж пренебрегать стариками только потому, что вы молоды.

— Я никогда не пренебрегал вами!

— Пусть это послужит вам уроком, — поучительным тоном сказала неясыть. — Молодежь, собственно говоря, мало что знает, но уверена, что знает все лучше всех! Вы происходите из благородного рода, принц Гено, вам присуще благородство ваших родителей, и это великодушно с вашей стороны, что вы просите у меня прощения. Я прощаю вас, да, я буду вашим другом.

Она была просто великолепна, эта неясыть.

Проходили недели. Бэмби не было видно.

— Где отец? — часто спрашивал Гено.

— Понятия не имею, — отвечала Фалина.

— Мама, — спрашивал Гено, — мама, почему ты не радуешься? Ведь Гурри жива.

— Она жива, — кивнула Фалина, — я надеюсь, что она жива… но… здесь ее нет… она не о нами… а где-то там… далеко.

— Ты думаешь, ей там плохо?

— О. нет, я боюсь, что ей слишком хорошо.

— Объясни, мама. Объясни мне. Я не понимаю.

Фалина подробно рассказала сыну о судьбе Гобо, описала, как Он поднял со снега слабого, маленького Гобо и принес домой, как Гобо у Него вырос, стал здоровым и сильным. На все, что раньше казалось детям восхитительной историей, теперь легла грозная тень. Фалина рассказывала о неожиданной счастливой встрече с тем, кого считали пропавшим. Она напомнила о старом вожаке-властелине, который произнес слово «несчастный».

— Гобо стал чужим, стал относиться с пренебрежением к нам и лесу, вообразил, что лучше нас все знает, вообразил, что Он будто бы его друг, поэтому Гобо умер… от огненной руки.

— Ужасно, — прошептал Гено.

— Теперь ты понимаешь, мой сын, почему мне не радостно? Сейчас с Гурри произошло нечто похожее, и я боюсь за твою бедную сестру.

Гено понял. Теперь мать и сын даже ночью боялись выйти на луг, постоянно бродили в чаще по маленьким прогалинам.

Два, три раза они разговаривали на лугу с Роллой и ее детьми. Но потом они избегали без нужды вспоминать об этих разговорах, избегали встреч с ними и вообще не ходили на луг. Фалина расстраивалась, когда видела Роллу с детьми. По этой же причине Гено одолевала грусть. Вдобавок ко всему. Ролла, не закрывая рта, рассуждала о Гурри, что очень раздражало Фалину.

— Я не понимаю, как это могло случиться, — каждый раз снова и снова повторяла Ролла.

— Понимай не понимай, что с того? — думала Фалина, — ничего, к несчастью, не изменишь…

Бозо и Лана непременно хотели, чтобы им рассказывали о Гурри. Гено уже дважды повторил свой рассказ и оба раза очень горевал. Но Бозо и Лана не унимались. Они хотели снова и снова слушать, как все произошло.

— Что сделал лис? — спрашивал Бозо.

Лана как будто впервые слышала об этом:

— Он очень страшный, этот Он?

— Ты ведь его видел, — настаивал Бозо, — расскажи, наконец!

Гено защищался:

— Я уже вам обо всем рассказывал.

— Это ничего не значит! — закричала Лана.

Безо деловито потребовал:

— Расскажи еще раз!

Гено повернулся и убежал.

Ни он, ни Фалина не могли слушать рассказы Роллы и ее детей про то, как Бозо и Лана оставались одни. Они немного хвастались. Ролла помалкивала о том, что все-таки уходила к новому супругу.

Фалина и Гено больше на луг не ходили. Они нашли ему замену. Огромная сплошная вырубка поразила Фалину.

— Когда-то здесь стояли могучие дубы, — сказала она, — дерево к дереву. Неужели Он все вырубил?

Гено не принимал ее слов всерьез; он воспринимал окружающее на детский лад, таким, каким оно было, как нечто постоянное, и побежал на вырубку, принюхиваясь к обилию запахов. Мать шла позади. Повсюду благоухали кусты орешника, молодые серебристые тополя, бузина, колючая слива, бирючина, гнулись к земле всевозможные травы и вкусная зелень. Между ними блестели большими светлыми пятнами пни поваленных деревьев, В корнях старых дубов еще сохранилась живительная сила, и из искалеченных обрубков выбивалась молодая поросль. Она была горько-сладкой и сочной. Гено казалось, что он никогда ничего вкуснее не ел. Фалина, которая знала о таких вкусностях с прежних, времен, тоже наслаждалась лакомой пищей. Оленям эта вырубка тоже служила любимым пастбищем. Со всех сторон шли они сюда и тайно, под покровом ночи. Искали ее, особенно когда на небе не было луны или оно было закрыто облаками. Тогда олени оставались здесь часами. В эту ночь узкий серп луны сиял слабым, бледным, переливающимся светом. В этом блеклом свете олени казались еще более могучими. Сейчас ни были в теле: почистили рога и, выступая друг за другом, выглядели очень внушительно.